Everything I am

— Гарри! — Дамблдор вскидывает руку, и меня обдает жаром от его внезапно проявившейся силы. А может быть, я просто обрел способность ее замечать. Он, должно быть, из тех, кто владеет беспалочковой магией. Я не собираюсь тратить время на возражения — и защищаюсь автоматически, выставленными вперед открытыми ладонями, как будто воздвигая между нами стену. Или все то же Зеркало. Директор в изумлении глядит на меня — и его рука падает, как перебитая. Я хмыкаю. Ладно. Позже разберусь, что к чему, главное, похоже, мне и без палочки надо за собой следить.

— Не пытайтесь меня заткнуть, сэр, — говорю я, и мой усталый тон не вяжется с горечью, которую я испытываю. Она буквально переполняет меня. Война кончилась? — иллюзии тоже. — Вы вернете на должность профессора Снейпа — или получите очень громкий скандал. Смею думать, за последние семнадцать лет это будет второе событие с эффектом бомбы — кроме смерти Волдеморта. А я позабочусь, чтобы мое имя фигурировало на первых полосах. Даже дам интервью Рите Скитер, если понадобится. Если хотите, чтобы у школы испортилась репутация — можете продолжать. Или замните эту историю. Я прекрасно понимаю, что делать достоянием гласности мои… отношения с профессором Снейпом нельзя.

Что это против правил и законов. Но ведь этого можно и избежать, не правда ли? Вам наверняка известны способы.

Я умолкаю и исподлобья смотрю на старого мага, тяжело опершего голову на руки. Его плечи сгорбились, а вся фигура как будто осела. Я, наверное, перестарался с обличительной речью. Но Рон обнадеживающе сжимает мое плечо, и я киваю, не оборачиваясь, благодаря за безмолвную поддержку. Значит, еще не все так плохо.

— Да… — роняет Дамблдор задумчиво, не поднимая взгляда, — неожиданный поворот разговора. Если ты так настаиваешь, Гарри, мы, конечно, можем попытаться — но я не дам гарантий.

— А мне нужны гарантии, директор, — говорю я твердо. — Я думаю, что имею право их требовать. Я сделал то, что должен был. Теперь прошу лишь дать мне возможность жить и учиться спокойно. И, — заканчиваю я с нажимом, — если профессор Снейп будет отказываться вернуться на должность, мне хотелось бы, чтобы вы его уговорили.

— Гарри Поттер! — громовым голосом восклицает Дамблдор и встает, — я долго слушал тебя и не перебивал, но теперь ты забываешься!

— В самом деле? — говорю я полушепотом. — По-моему, я только прошу справедливости.

— Да — но справедливость так, как ее видишь ты, противозаконна! И прошу не забывать, ты пока все еще учишься в этой школе — и должен соблюдать ее устав!

— А разве я не соблюдаю? — со звоном в голосе говорю я. — Разве вы можете сказать, что я не оправдал ваших надежд?

— В данный момент ты пытаешься шантажировать меня исключительностью своего положения! — директор гневно прохаживается туда-сюда, потом вновь садится и уставляет на меня указательный палец: — Я не собираюсь допускать, чтобы о ваших отношениях узнали! И лучшим будет, если Северус тихо уволится — это менее громкое событие, чем исключение Гарри Поттера!

— Ах вот как, — я улыбаюсь. Так я улыбался в больничном крыле — и хотя Дамблдор не мадам Помфри, он останавливается. — Исключайте. Хоть завтра. Уволите его — я уйду сам. Только не тихо.

В напряженном молчании слышно, как тикают часы и возится на своей жердочке Фоукс. Кажется, разговор зашел в тупик — потому что я не уступлю, а директор, кажется, не собирается пойти навстречу.

— Слушай, Гарри, — внезапно подает голос Рон. Он бормочет мне в ухо, однако Дамблдор сразу поднимает голову. — А знаешь, ведь Малфой и Финниган это письмо принесли не в тот день. Голову даю на отсечение, что накануне. Ты вспомни, какие Симус взгляды на тебя кидал. И кривился в предвкушении.

Я оборачиваюсь, вскидывая голову, так, что на мгновение перед глазами все плывет:

— Ты полагаешь?.. — догадка обжигает, как пощечина. Дамблдор в хмуром недоумении смотрит на Рона, а я не успеваю даже удивиться, когда мы снова начали понимать друг друга с полуслова. До меня доходит смысл его слов, и это значит…

— Это было до, правильно? До того, как я… мы его убили. — Я поворачиваюсь назад и смотрю на Дамблдора, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица. Не получается: я хмурюсь и прикусываю губу, наверное, это делает меня младше. Неважно.

— И давно вы знаете, сэр? Скажите честно.

— О чем именно? — сердито переспрашивает директор, но ему не хватает уверенности. Черт возьми — Рон прав. Дамблдор не потерпел бы такой наглости даже от меня, даже после случившегося, если бы не чувствовал, что, как говорил дядя Вернон, «рыльце в пушку». — Что ты хочешь услышать?

— Давно ли вы знаете, — резко повторяю я, буравя его взглядом. Я неплохо этому научился… за последние недели. Пока директор не вызывал меня к себе — а я еще радовался, что это позволяло мне находиться в безопасности! Позволяло, как же.

— Достаточно давно, — пожимает плечами Дамблдор. — Поскольку у меня есть карта, которую нарисовали твой отец и его друзья, твое пребывание в комнатах профессора Снейпа после отбоя, естественно, недолго оставалось для меня секретом.