Евграф Федоров

…Между тем на семью Федорова продолжали сыпаться неприятности. Арестован сын Графчик. Студент университета, он связался с радикальными кружками, участвовал в сходках. Бедная Людмила Васильевна металась между московскими столоначальниками. Хлопоты не приносили успеха (не то что в былые времена у незабвенной Юлии Герасимовны; перед той склонялись самые неприступные и гордые канцелярии!). Графчик сидел в Таганской тюрьме.

Перед воротами сей мрачной обители, а также в комнате свиданий Людмила Васильевна познакомилась неожиданно для себя со множеством других и весьма приличных мам; среди них были и профессорские и академические жены, что явилось большим моральным утешением для нее. Поскольку приличных мам перед воротами Таганки скапливалось много, арестованных студентов развезли по разным городам. Графчик попал в Новгород… то есть в новгородскую пересылку. Людмила Васильевна выехала следом и немедленно посетила губернатора. «Я надела прекрасно сидевший на мне светло-серый суконный костюм-тальер, на шею старинные кружева… Он провел меня в обширные апартаменты, держал себя с большим тактом и даже радушием, так что я заключила, что передо мною умный и образованный человек, а не капрал-законник».

Участь Графчика была облегчена, а осенью 1905 года его выпустили.

Но еще раньше началась война с Японией, за ходом которой Евграф Степанович внимательно следил; теперь отец с сыном горячо обсуждали неудачи под Мукденом и тяжелые перестрелки под Ляоляном — ив особенности ход морских операций…

Мы не раз задавали читателю вопрос: как, по его мнению, должен наш герой откликнуться на то или иное событие, проверяя, насколько глубоко и верно проник он (читатель) в характер героя. И сейчас мы не в состоянии удержаться и не спросить: ну, как, по-вашему, если хоть чуточку призадуматься, должен был Евграф Степанович отозваться на поражения, которые терпела русская армия на Дальнем Востоке? Как?

Евграф Степанович — Людмиле Васильевне из Петербурга:

«Дорогая моя Людмила, опять надеюсь на днях увидеть тебя. Дело в том, что, носясь с мыслью об отпоре от японцев, я, наконец, напал на такое изобретение, которое наверняка уничтожит японский флот. Мысль в высшей степени простая и в своем осуществлении легко и просто осуществимая без затраты особо больших средств и не требуя устройства сложных аппаратов. Пока это изобретение неизвестно другим, оно делает даже наш маленький и пострадавший флот сильнейшим в мире, так что можно бы сейчас же начать морскую войну с Англией с успехом, наверняка обеспеченным… Важно соблюсти в высшей мере тайну от всего мира, так как иначе повсюду тотчас же могут воспользоваться этим изобретением против нас самих. Это нам не было бы опасно, но лишило бы нас преимущества на море… Вчера целый день не мог приняться ни за какие дела, а все ходил и обдумывал, ходил так много, что устал и заболели ноги. Даже ночью чувствовал боль и только к утру окончательно отдохнул».

Несомненно, среди читателей найдутся технически любознательные люди, которые остались бы недовольны, не узнав, в чем же состояла федоровская придумка, способная разнести в щепки все вражеские корабли. Поскольку сейчас уже не нужно блюсти в высшей мере тайну от всего мира, охотно выполняем пожелание. «Моя идея состояла в применении манометра и маленького электромагнита, который приводил бы в движение крошечный пропеллер, и это движение не давало бы падать в воде тяжелой мине, а несколько бы ее приподнимало; но с небольшим подъемом должно было прерываться металлическое соединение с поверхностью ртути манометра, а вместе с тем прекратилось бы действие пропеллера, и мина стала бы снова опускаться. Ясно, что регулировать глубину можно установкой иглы соприкосновения».

Удовлетворив любопытство по части устройства, надо рассказать, что с изобретением сталось.

Евграф Степанович пошел с ним к президенту академии великому князю Константину Константиновичу. Оказалось, тот зла против Федорова не держит… Константин Константинович отослал его к великому князю Александру Михайловичу, «которому я и объяснил как сущность этой идеи, так и некоторых других, направленных к уничтожению нападающего флота противника». Не одна, значит, идея-то была! Великий князь Александр Михайлович повел Евграфа Степановича к командиру императорской яхты Путятину. Тот, «увидев мои проекты, объяснил, что действительно таких мин во флоте не имеется, хотя важность их, особенно для Дальнего Востока с колоссальными приливами Тихого океана, несомненна. По его словам, мины, достигающие такой цели, имеются во Франции и Японии, но секрета их устройства узнать не удалось. После того о судьбе моего предложения я никаких сведений не получил и почему-то уверен, что таких мин в России не имеется и поныне».

Глава сороковая САМЫЙ ПРИЯТНЫЙ СЮРПРИЗ