Эви и животные

Этот разговор случился за завтраком. Папа включил музыку и принялся намазывать тост арахисовым маслом. Он обожал арахисовое масло. На завтрак всегда ел бутерброд с ним, а на обед – сэндвич. Эви не сомневалась, что, будь папина воля, он бы и на ужин арахисовое масло ложками наворачивал.

– Я сменил марку, – сказал папа. – Эта называется «Солнечное арахисовое масло». Без добавления пальмового масла! Ради орангутанов. И без пластика – ради рыб.

– Ура! – улыбнулась Эви. – Уверена, рыбы и орангутаны очень тебе благодарны.

В кухне играла испанская песня Esta Tarde Vi Llover – в переводе это значило что-то вроде «Сегодня вечером я смотрел на дождь». Песня была старая, времён папиного детства. Возможно, он слушал её, когда жил в Мадриде. Эви песня нравилась. Она даже понимала некоторые слова, потому что теперь папа учил её испанскому.

Конечно, разговоры на испанском не шли ни в какое сравнение с разговорами с животными, зато у Эви с папой появилось что-то общее. К тому же испанский язык оказался очень интересным. Эви нравилось, что вопрос в испанском начинается с перевёрнутого вопросительного знака. Так что, если хочешь спросить: «Что это значит?», нужно сказать: «¿Qué significa eso?»

Открыв Эви правду о её детстве, папа стал немного счастливее, словно сбросил с души тяжёлый груз. Он даже выглядел здоровее. Эви прочитала ему лекцию о выбросах углерода и загрязнении воздуха и убедила чаще пользоваться велосипедом вместо автомобиля. Папа тогда улыбнулся и сказал: «Ты прямо как твоя мама. Она бы тобой очень гордилась». Увы, его страхи никуда не делись. Они отступили и затаились, но Эви всё равно чувствовала их, когда проходила мимо папы. Ей становилось зябко, словно она нырнула в облако тумана.

И поэтому она делала всё, чтобы папа меньше тревожился.

Она по-прежнему слышала животных. Если рядом пробегала собака или кошка, до Эви долетали обрывки мыслей. Но она научилась не обращать на них внимания.

И, разумеется, Эви не прекратила заботиться о зверях и птицах. Её, как и раньше, беспокоила судьба вымирающих видов. Она с неизменным интересом читала книги о животных. Иными словами, она не перестала их любить и горела желанием защищать дикую природу, как когда-то мама.

Всем, кто соглашался её слушать, Эви рассказывала о джунглях Амазонки – «лёгких» планеты, вырабатывающих пятую часть кислорода на Земле, которые ни в коем случае нельзя вырубать. Или о том, как важно не задерживаться в ду́ше и не тратить воду понапрасну. Или о горных гориллах, которые были на грани исчезновения, но их спасли борцы за охрану природы. Или о том, что белые медведи находятся в опасности из-за таяния арктических ледников. Или о том, что у морских черепах из-за повышения температуры воды девочек рождается намного больше мальчиков.

Но при этом Эви старалась держаться подальше от животных.

Например, в то утро она, как обычно, насы́пала семечек на подоконник – и быстро выбежала из спальни, пока Клюв не прилетел и не попытался с ней заговорить.

Эви с грустью замечала, что с каждым днём всё хуже слышит мысли животных. Бабушка Флора сказала: чем чаще используешь Дар, тем сильнее он становится. Оказалось, что в обратную сторону это тоже работает. Чем реже прибегаешь к своим способностям, тем быстрее они слабеют. Эви не раз думала о том, что через несколько лет её Дар окончательно угаснет.

И тогда Мортимер Джей Мортимер потеряет к ней интерес.

А Эви сможет жить обычной, безопасной жизнью. Обычной… и очень скучной.

Порой она пыталась представить, какой была бы её жизнь, останься она в тропических лесах Эквадора.

Но это было непросто. Все-таки Лофтинг мало похож на джунгли. Тут, конечно, идёт дождь, но разве можно сравнивать эту морось с тропическим ливнем?

Ещё в Лофтинге холодно и деревьев совсем мало. А вместо соломенных хижин вдоль улиц стоят дома из оранжевого кирпича. Небо почти всегда серое, а большая церковь с высоким шпилем – тоже серая – напоминает ведьмину шляпу. И ни тебе паукообразных обезьян, ни стеклянных лягушек, ни ягуаров, ни попугаев, ни пираний.

Эви ни с кем не делилась правдой о том, где родилась и как её зовут на самом деле. Всё это осталось в таком далёком прошлом, что казалось неправдой.

Но девочка продолжала видеть сон об изумрудном удаве и ядовитой лягушке. Он снился ей целый год с того самого дня, как она выпустила крольчиху из клетки. А когда Эви перешла в новую школу – «школу для больших», как называла её бабушка Флора, – то стала видеть его даже чаще.

За утренним тостом с арахисовым маслом Эви сказала отцу:

– Сегодня ночью мне опять приснились удав и пятнистый древолаз. И, знаешь, такое чувство, будто всё это произошло на самом деле.

Папа оторвался от телефона, сделал глоток кофе и посмотрел на Эви.

– По-моему, очень интересный сон.

Эви нахмурилась.

– Пап, я о том и говорю, что это непохоже на сон. Это похоже на воспоминание, которое всплывает в виде сна. Мне кажется, когда-то я стояла в том лесу и мысленно разговаривала со змеёй.

Папа медленно покачал головой.