Эви и животные

Каждую субботу на протяжении первой четверти Эви ходила к бабушке Флоре на занятия живописью. Во всяком случае, так они сказали папе. И, дабы папа ничего не заподозрил, бабушка Флора даже позаботилась, чтобы Эви возвращалась домой не с пустыми руками. Она каждый раз приносила рисунок кота, который потихоньку становился всё больше похож на настоящего.

– Но почему ты так переполошилась из-за того, что сказал Платон? – спросила Эви, когда пришла в первый раз. Она отыскала взглядом бабушкину ящерицу: агама ел в саду спаржу и мучных червей, щедро насыпанных в щербатую миску.

Платон поднял голову к солнцу и медленно моргнул.

Бабушка Флора хихикнула:

– Кувшинка, я же говорила, Платон знает всё. Нам придётся ему поверить. Прежде он никогда не ошибался.

Эви не отрывала глаз от бородатой агамы.

– Но… мы же не хотим закончить как мама.

Бабушка Флора наклонилась вперёд – деревянный шезлонг под ней недовольно скрипнул – и взяла Эви за руку.

– Конечно. Но Платон утверждает, что, если Дар угаснет, ты окажешься в ещё большей опасности.

Пока бабушка Флора говорила, шипастая борода Платона выросла и из коричневой стала чёрной. Эви попыталась прочитать его мысли, но не смогла. На неё вдруг накатила слабость. Такое и раньше случалось, когда она оказывалась рядом с бабушкиным питомцем.

– Хорошо. Значит, мы начнём с Платона?

Бабушка Флора покачала головой и хохотнула, словно в жизни не слышала ничего смешнее.

– Эви, нельзя начинать с Платона. Платоном можно только закончить. А начнёшь ты с лакричной конфетки.

– Хочешь, чтобы я прочитала мысли конфетки? – Эви удивлённо воззрилась на бабушку.

– Нет, кувшинка. Хочу, чтобы ты её попробовала. Я сильно сомневаюсь, что ты знаешь, какова она на вкус.

Настал черёд Эви покатываться со смеху.

– Ты же постоянно меня ими угощаешь!

– Да, – согласилась бабушка, – и я видела, как ты их ешь. Просто заглатываешь целиком, раз – и всё. Она даже на языке у тебя полежать не успевает. Так что вот тебе конфетка: клади её в рот, но не глотай, а постарайся прочувствовать вкус. Забудь обо всём, и пусть в мире останется только сладость лакрицы.

И Эви сделала, как велела бабушка. Она отрешилась от всего, сосредоточилась на лакричной конфете и поняла, что бабушка Флора была права. Прежде Эви не удосуживалась толком их распробовать и не замечала, сколько там неуловимых оттенков сладости, не замечала соли и горчинки. Вкус конфет нельзя было назвать всесторонне приятным, но и отвратительным он не был. Если бы Эви спросили, какова на вкус жизнь – со всеми её радостями, горестями и полутонами, – она сказала бы, что у жизни вкус лакричной конфеты.

– Видишь ли, мысли животных похожи на лакрицу, – сказала бабушка. – Тебе не нужно хватать новую конфету, чтобы почувствовать другой вкус. Точно так же тебе не нужно искать другое животное и заставлять его думать. Они думают всё время. Их мысли постоянно звучат вокруг нас – мы просто не уделяем им должного внимания.

– Понимаю, – кивнула Эви, хотя на самом деле не была в этом уверена.

– Но животные думают по-разному, – продолжала бабушка. – Мысли собак сами запрыгивают в голову, простые и незамысловатые, как мячик, скачущий по полу. А мысли ящериц мелькают вокруг, словно дротики, и поймать их не так-то просто.

На заборе в саду бабушки Флоры сидел рыжий кот. Эви с ним уже встречалась – это он год назад прятался под машиной от Колтуна. Она даже вспомнила, как его зовут: Мармелад.

– Пожалуй, можешь начать с того кота, – сказала бабушка.

Эви улыбнулась.

– Ну, это легко.

Бабушка Флора хмыкнула.

– Милая, я не хочу, чтобы ты подслушала, о чём он думает. Я хочу, чтобы ты силой мысли убедила его подойти к нам.

– Что? – изумлённо моргнула Эви. – Но это невозможно! Никто не указывает кошкам, что им делать. Они никому не подчиняются – в этом вся их суть. Тут уж никакой Дар не поможет.

– Поверь мне, я знаю человека с Даром настолько сильным, что он может повелевать целой армией кошек.

На секунду Эви задумалась, не о Мортимере ли говорит бабушка Флора, но спрашивать ей было слишком страшно. Она и так жутко боялась Мортимера Джей Мортимера и не хотела наделять его дополнительными способностями.

Поэтому она внимательно посмотрела на кота, который принялся намывать лапу.

– Правильно, – одобрительно кивнула бабушка, – сосредоточься на объекте. Представь, что во всём мире нет никого, кроме кота на заборе.

Эви послушно позволила остальному миру померкнуть. В какой-то момент она поняла, что действительно видит только рыжего кота, прилежно вылизывающего лапу крохотным розовым язычком.

– А теперь прицелься и стреляй, – сказала бабушка Флора. – Представь, что твой разум – это лук с тетивой, а мысль – стрела. Натяни тетиву и выпусти стрелу прямо в кота.

Эви так и поступила.

– Привет, Мармелад. Я хотела бы, чтобы ты подошёл к нам.

Мармелад оторвался от мытья лапы и посмотрел на Эви.

– И зачем, позволь спросить, мне это делать?

– Потому что у нас тут хорошо, – сказала Эви, прекрасно чувствуя, как привольно кот устроился на заборе. – И потому что я тебя попросила.

– Это не причина. Вот сардины – это причина.