Эволюция образа женщин в итальянском кино. 1930–1980-е годы

Ощущение пустоты от распавшихся традиционных связей между людьми и поверхностности возникших в переходной ситуации новых связей Ф. Фукуяма описывает так: «По мере того как люди освобождаются от традиционных связей со своими супругами, семьями, соседями, рабочими местами и церковью, они начинают думать, что смогут сохранить социальное общение, но теперь уже посредством тех связей, которые они сами для себя выбирают. Однако оказалось, что такое ощущение по выбору, которое они по собственному желанию могли бы начинать и прекращать, рождает в них чувство одиночества и дезориентации, тоски по более глубоким и постоянным отношениям с другими людьми»[24].

Об этом снимает свои фильмы Микеланджело Антониони. Он, как и большинство людей из мира итальянского кино, изначально поддерживал фашизм, и после его падения симпатизировал интеллигентам и авторам оппозиции (Де Сантис, Висконти).

Ценя неореализм, Антониони не примыкает к этому направлению. Он снимает «Хроники одной любви» (1950 г.), утверждая кинематографический стиль, отличающийся от стиля великих Де Сика, Росселлини, Де Сантиса и Висконти.

Антониони в своём кино аннулирует все высокие ценности, отменяет историзм и марксизм, социализм и коммунизм, и демонстрирует в своих картинах несвободных, полных грусти людей, скованных собственной ограниченностью и неизбежностью судьбы. Сюжет фильма «Хроники одной любви» отсылает нас к фильму Лукино Висконти «Одержимость», но взгляд рассказчика и стилистика радикально отличаются. Если «Одержимость» Висконти – это некоторого рода горячая мелодрама, то «Хроника одной любви», – более холодная, созерцательная и грустная история. Это передано даже в самом названии: слово «хроника» сокращает, уменьшает эмоциональность данной истории. В общем, через ссылки и тонкие намёки, Антониони демонстрирует собственный творческий подход, который он сохранил во всём своём творчестве. Режиссёр снимает «антимелодраму» – холодный рассказ, в котором, время от времени, появляются ноты некоей мрачно-любовной страсти: два персонажа, беспокойные, страдающие от одиночества и задумывающиеся о временности существования, пытаются найти спокойствие и смысл своей жизни в «тайной, запретной любви».

Антониони противопоставляет описание места действия, жесты и слова двух актёров, дополняя происходящее треком Джованни Фуско, что делает фильм ещё более выразительным. Благодаря этому, картина приобретает свою ценность и значимость.

Социальный контекст у Антониони не ярко выражен, второстепенные герои фильма лаконичны и холодны в своих репликах. Супружество не представляется, как союз для рождения и воспитания детей (у супружеской пары после 7 лет брака нет детей, и у их друзей и знакомых также). Кроме того, у героев фильма нет духовной, религиозной основы. Режиссёр показывает, таким образом, грустную элегию о бессмысленности, неясности существования двух людей, которые не имеют своих чётких жизненных убеждений, и находятся в вечном поиске. В финале картины, Паула превращается в darklady (она всегда одета в одежды чёрного цвета). Она побуждает слабого Гвидо на убийство мужа, а soundtrack с нотками блюза напоминает зрителю, что эта история ссылается на американскую материалистичность, в которой преобладает некая дикость, хищность (Detassis Piera, Masoni Tulio, Vecchi Paolo, 1987).

Фильм «Подруги» (1955 г.) Антониони представляет на экране 3 типа женщин, занимающих различные роли в обществе. Бизнес-леди Клелия пытается руководить миром мужчин, заниматься своим делом, она постоянно пытается преодолеть несерьёзное отношение к ней со стороны мужчин-коллег. Розетта – девушка из богатой семьи, без увлечений и занятий, в начале фильма она пытается покончить собой, приняв большую порцию снотворного. «Близкая подруга» Розетты – Момина, обеспеченная замужняя женщина, живущая отдельно от мужа. Она ведёт светский образ жизни, постоянно меняет любовников и сплетничает о своих друзьях. Личностный кризис и внутренняя пустота героинь переплетают их судьбы. Игра «утешение подруги», которую затеяла Момина для собственного развлечения, заканчивается трагично. Розетта, так и не найдя себя ни в отношениях с любимым мужчиной, ни в работе, ни в дружбе, всё же кончает жизнь самоубийством. Клелия тоже уходит, покидает это общество, не выдерживая его пустоты и аморальности. Остаётся самая современная, Момина, которую не мучает чувство вины. Трагедия не меняет её портрет, напротив, она остаётся представительницей новой современности и её плодом одновременно.