Эволюция потребления. Как спрос формирует предложение с XV века до наших дней

Понятно, что наши представления о торговле людьми сформировали именно рабовладельческие плантации Америки и Карибского бассейна: более 11 миллионов африканских невольников были вынуждены пересечь Атлантический океан. Однако рабство процветало и во многих африканских сообществах. В 1800-х годах владение рабами в этих государствах являлось признаком власти и престижа. С экономической точки зрения рабство стало рациональным ответом на главный недостаток континента – отсутствие плодородных земель. Рабы были способом использовать этот скудный ресурс. Большинство рабов, впрочем, хоть и были зависимыми людьми, но личным имуществом не являлись – они служили в качестве солдат, слуг или крестьян, редко работали на плантациях. Потребление и даже роскошь не были чужды африканским рабовладельческим обществам: королевские жены и наложницы носили дорогие одежды и драгоценности. Однако в общем и целом домашнее рабство негативно сказывалось как на спросе, так и на важности товаров, подтверждающих статус и власть. Бо́льшая часть потребления в Африке доколониального периода состояла из дани и подарков, которыми знать награждала своих подданных. Этим она сильно отличалась от Западной Европы, где крепостное право умерло своей смертью уже к XVI веку, хотя оно и продолжало применяться в Центральной и Восточной Европе. Рабство внутри Британии было официально отменено в 1772 году, хотя в действительности некоторым удавалось обходить новый закон. К тому времени около всего 15 000 человек африканского происхождения проживали на британских островах – кто на воле, а кто нет, – в любом случае это было крошечное меньшинство для страны с полумиллионным средним классом. Это число также кажется ничтожно малым, если сравнить его с полумиллионом рабов в Вест-Индии. Сегодня мы знаем, что наряду с коммерсантами и плантаторами многие вдовы, священники и другие мелкие инвесторы, жившие в Британии, вели беспечную жизнь благодаря рабам в колониях[276]. Однако у себя дома они не окружали себя свитой из рабов. Число лакеев сокращалось. Прибыль от кровавой торговли шла не на увеличении вереницы слуг, а на приобретении стульев из красного дерева, элегантной одежды, фарфора и дорогих украшений[277]. Статус повышало владение вещами, а не людьми. К 1914 году либеральная европейская модель доминировала. Сначала распространив рабство по всему миру, именно Британская империя в конечном счете и уничтожила его.

Отмена рабства серьезно повлияла на ценности, пристрастия и характер британцев. Владеть людьми отныне было нельзя, так что все деньги стали окончательно инвестировать в вещи (или копить для траты в будущем). Британцы объявили кампанию против рабства, имея за плечами багаж идей Просвещения о господстве вещей и их достоинствах. Считалось, что жажда комфорта и приобретений заставит весь мир отказаться от торговли людьми в пользу торговли вещами. Сторонники отмены рабства вознамерились спасти Черный континент.

Чтобы понять, как мировые державы повлияли на потребление в Африке, надо понять, что здесь происходило в доколониальный период. В конце XIX века, когда империализм набирал обороты, миссионеры и критики империализма, как правило, изображали африканские колонии в качестве рынка сбыта второсортных европейских товаров. Чем сильнее развивалась европейская промышленность и чем современнее становилась Европа, тем чаще наблюдатели называли Африку регионом с «традиционной» экономикой, не тронутым неравенством и материализмом, где все было хорошо, пока сюда не пришли европейцы и не испортили жизнь на континенте работорговлей. Африканец «наполовину дьявол, наполовину ребенок», согласно известному сравнению Редьярда Киплинга. Однако представление об африканцах, живущих к югу от Сахары, как о народе, не затронутом торговлей, было не более чем западной фантазией и империалистической риторикой. Африка вовсе не застыла в докоммерческом ледниковом периоде. Торговля и материализм постепенно распространялись здесь на протяжении нескольких веков до завоевания континента европейцами. В береговые регионы Западной и Восточной Африки ввозили текстиль, бусы, железо. С точки зрения Европы объем этого импорта, возможно, и выглядел ничтожно малым: на Западную Африку приходилось всего лишь 4 % английского экспорта в 1800 году. Тем не менее в Голд-Косте и долинах Сенегамбии и Занзибара объемы европейских и индийских товаров все-таки были достаточно большими. К XVI веку португальцы ежегодно привозили в Голд-Кост полмиллиона браслетов манила. В юго-центральной части Нигерии люди начали носить голландские льняные ткани в 1600 году. В ходе XVIII века объем импорта в Западной Африке вырос в разы. Руан и Ливерпуль поставляли шляпы, стекло, трубки и, конечно же, текстиль. Стоимость груза иногда превосходила стоимость корабля и плату экипажу.