Эволюция татарского романа

Обратившись с этим намерением к общечеловеческой проблеме смысла и цели жизни, Гаяз Исхаки пишет роман «Жизнь ли это?» (1910) и данную универсальную проблему раскрывает конкретно исторически в национальном ключе. Видимо, сыграло свою роль и то, в каких условиях он был написан. Как известно, весной 1909 г. Г. Исхаки, скрывающийся от полиции в Петербурге, тайно выезжает в Турцию. Посещение другой страны расширяет взгляды на жизнь писателя. Находясь на новой высоте, он начинает еще более задумываться о своей жизни, о жизни и судьбе нации, являющейся главной целью его многогранной деятельности, выявляет самые важные из национальных вопросов. Одну из них он освещает в своем романе. В то же время он думает о том, как бы доходчиво донести до читателя свои соображения. Все это нашло отражение в содержании и форме произведения.

Во введении к произведению, написанному в форме эпиграфа, автор так обозначает цель романа и используемый стилевой прием: «Потому, что попавшая мне в руки тетрадь с заголовком “Воспоминания одного шакирда” раскрыла самые болезненные стороны нашей жизни, знакомство с пустой, бессмысленной жизнью этого несчастного шакирда, очень похожей на жизнь многих других молодых людей, породили во мне вопрос “Жизнь ли это?”, и я, не найдя разрешения этой проблемы, решив, что может быть мои читатели смогут его решить, может найдут ответ на вопрос, на который я не нашел ответа, решил опубликовать эту тетрадь “Жизнь ли это?”» [84. С. 78][2].

Здесь желание писателя показать себя лишь издателем в форме книги воспоминаний одного шакирда, случайно попавших к нему в руки, связано с подчеркиванием жизненности описанных в произведении ситуаций. В действительности же воспоминания, дневники шакирда в романе – это лишь плод фантазии автора. Но другие родственные события, описанные в романе, объясняются их широкой распространенностью. Для того чтобы развернуто отразить широко распространенные в жизни, типические обстоятельства, разумеется, понадобился жанр романа. Отражение типического в жизни через личный дневник, т. е. – отражение индивидуальное и особенное, также отвечает классическим требованиям жанра романа. Известно, что в мировой литературе жанр романа формируется путем освещения личной жизни внутренних переживаний, судьбы, начавшей отделяться от этнического коллектива или уже отделившейся и ставшей самостоятельной, личности. В описании эта частность, разумеется, ставит целью подчеркнуто отразить черты, характерные для человечества в целом или хотя бы для какой-либо социальной группы людей.

Продолжая эти классические традиции, Г. Исхаки в своем романе, используя форму дневника одного шакирда, берется отразить картины общей «болезни» в жизни татарской нации того времени. В результате в произведении судьба шакирда превращается в факт, вызывающий тревогу за судьбу всей нации.

Это оригинальное произведение приковывает к себе внимание прежде всего своим содержанием. Здесь, в произведении Г. Исхаки, большую роль играет сила рационального начала. Это, в свою очередь, связано с тем, что Г. Исхаки является не представителем «чистого искусства», а пламенным писателем-борцом. И литературное творчество его сначала интересует как некое средство оружия в борьбе за жизнь и судьбу нации. Поэтому важно это произведение автора проанализировать в плане идеи и проблематики, поскольку это помогает выяснить то, что писатель, действительно был борцом за свободу своего народа. Данное положение, в свою очередь, способствует анализу своеобразия его творчества.

Роман начинается с рассказа лирического героя о его поездке в деревню в очередной отпуск. С первых страниц произведения молодой герой противопоставляется и природе, и деревенской жизни, или вовсе стоит особняком от них. К примеру, после долгожданного дождя «утки громко празднуют, разговаривают, шумят; благодарят Аллаха за этот дождь» (С. 85). В это же время лирический герой не знает, куда деваться от этого надоевшего дождя. Не умея проникновенно относиться к природе, не находя в ней радости, молодой герой в деревенской жизни чувствует себя белой вороной. Его одиночество, бессмысленность его жизни особенно отчетливо демонстрируются в дни летних и осенних работ. Наблюдая за напряженной работой сельского люда, герой чувствует неловкость за то, что не может участвовать в ней: «Как можно ничего не делать в то время, когда весь народ трудится, весь народ старается увеличить богатства, которые дает природа, весь народ заготавливает хлеб для будущего всего человечества? Как можно пользоваться результатами этого труда, не участвуя в нем?» (С. 101). Но, он не может войти в этот мир, и ограничивается лишь воздаянием оды участвующей в этом труде молодой матери, его грудному ребенку: «Живи, труженица-мать! Живи, труженик-ребенок! Знай, что все ценности мира, все счастье мира в твоих деловых руках, и живи! Живи!» (С. 101).