Евпраксия

Примчались папские посланцы и во Флоренцию, в палаццо графини Матильды. Её и графов Вельф папа Урбан приглашал в Пьяченцу лично. И Евпраксия приглашалась особо. Глава Римской церкви прислал ей грамоту, в которой выражал благодарность от имени собора в Констанце и просил быть безотлагательно в Пьяченце. В конце грамоты было ласково приписано: «Ты уж, дочь моя, постарайся быть на соборе мужественной».

Пригласили на собор и Генриха IV. Папа Урбан долго не мог найти такого легата, который бы не дрогнул перед императором. Знал папа, что на брошенный им вызов привлечь императора к суду Генрих может ответить непредсказуемой выходкой. И никто не мог утверждать, что посол папы вернётся от императора цел и невредим. Выбор наконец пал на кардинала Риньеро, человека мужественного, умного и умеющего постоять за себя. Кардинал Риньеро согласился на встречу с императором без колебаний. Напутствуя кардинала, папа, однако, предупредил его:

   — Берегись, сын мой, государя. Видит Бог, он коварен и нечист.

Риньеро не признался папе, что отправляется в Мюнхен, где в эту пору находился император, с опаской в душе. Был же он свидетелем того, как Генрих выгонял из Рима папу Григория. Прибыв в Мюнхен, Риньеро не поспешил в императорский замок. Ему важно было знать обстановку, царящую в Мюнхене, и он отправился к папскому нунцию Джакомо Савелли. Нунций был рад встрече с Риньеро и за вечерней трапезой рассказал всё, что знал о жизни императора в Мюнхене.

   — Не приведи господь видеть то, как живёт наш государь. Во дворце что ни день, то одно и то же: пиры, ассамблеи, кои похожи на шабаши нечистых... Потому не могу сказать, как примет вас государь. Он ведь многолик, — заключил папский нунций.

Джакомо не ошибся. «Многоликий» встретил легата Риньеро достойно и благодушно. И буллу принял без раздражения, хотя читать не стал. А признание императора даже удивило кардинала.

   — Отныне я ни с кем не воюю. Со всеми хочу жить в мире. Моё посещение папы Урбана благодаря Божьему промыслу пошло мне на пользу. Я ко всем милосерден и желаю одного: чтобы моя супруга вернулась под моё крыло.

Кардинал Риньеро пожал плечами, вздохнул и без лести сказал:

   — Но вы же знаете, ваше величество, что она на невозвратном пути.

   — Полно, кардинал! Я же прощаю ей то, что она вольно себя вела и жалобу писала папе на Богом данного супруга. А ведь подобное непрощаемо. - Император улыбался, и зелёные глаза казались правдивыми. — Вот и передай папе, чтобы он препроводил императрицу ко мне.

   — Я передам, ваше величество, твоё желание папе Урбану. Если понтифик исполнит его, значит, Бог с вами.

Генрих пригласил Риньеро на трапезу. Они выпили вина, дабы закрепить, по мнению императора, согласие, достигнутое в беседе. Но Риньеро не был так благодушен, как Генрих, и задал ему вопрос:

   — Ваше величество, а что мне ответить папе по поводу буллы, кою я вручил вам?

   — Не переживайте, кардинал, я отправлю ответ со своим гонцом.

   — В таком случае, ваше величество, скажите, явитесь ли вы на собор в Пьяченце?

   — Пусть понтифик не сомневается. Я приеду на собор, но при условии, что папа издаст буллу о возвращении императрицы.

Кардинал засомневался: вряд ли твёрдый в своих поступках папа Урбан пойдёт на поводу у императора. Спросил:

   — А ежели папа откажется издать буллу?

Изворотливый Генрих уже знал, как поступить в таком случае. Но пока он держал свой шаг в тайне. Сказал же так, чтобы у кардинала исчезли всякие сомнения.

   — Папа пойдёт мне навстречу. Я вымолю у него прощение моих грехов.

   — Благословляю вас на сей подвиг, ваше величество.

Вскоре кардинал Риньеро, который станет папой римским ещё при жизни Генриха, покинул Мюнхен. Возвращаясь в Рим, он не преминул остановиться во Флоренции и посетить императрицу.

Минувший год Евпраксия прожила без потрясений, в кругу любезных её сердцу людей. Она часто встречалась с Конрадом и Матильдой. Принц Генрих большую часть времени проводил близ неё. Он подружился с Родионом и Тихоном, и это радовало Евпраксию. Её материнские чувства к принцу крепли. За прошедшее время Генрих преуспел во многих рыцарских занятиях, был ловок, неутомим. И в росте уже догнал Евпраксию. Случалось, что он полные дни проводил в седле или с утра до вечера сражался с истуканом.

Приезд Риньеро и его рассказ о побуждениях императора не внесли в жизнь Евпраксии изменений. Она была уверена, что папа Урбан её не выдаст.

   — Понтифик ко мне милосерден, и я не сомневаюсь в его доброте ко мне, — сказала Евпраксия, когда выслушала Риньеро.

Всё так и случилось.