Евразийка. Стихотворения.

Древний веер и меч уложен

В блюдо круглое, без излишеств.

Отказаться? — Позор, мальчишество.

Избежать бесчестья не трудно.

Трудно с легкостью умереть.

Не в постели, сейчас, прилюдно.

Нет, кайсаку в глаза смотреть

Слишком тяжко.

Теперь молиться…

Лица, лица, чужие лица.

Ни забыться, ни отгородиться.

Только бы ничего не забыть.

Боже правый, как хочется жить!

Молниеносным движеньем рассек

Он живот от груди до чресел, Вертикально, наискосок.

Прояснившийся взгляд стал весел.

Улыбнулся одной гримасой,

А кайсаку главу отсек.

В нем и не было вовсе массы.

Как подкошенный лепесток,

Он склонился над головой,

Разделенной навеки с телом.

Словно душу перед собой

На сугроб уложил неумело.

На проталине, красной от крови, Лист ольхи стал нездешним, багряным, Словно лист японского клена

Пятерней прикоснулся к Тайге.

Где ты, Япония, где?

4

И ушли, приминая снег,

Через кряжи Хамар-Дабана,

Чтоб негаданно и нежданно

Пересечь знаменитый хребет.

Лютовал ночами Култук.

Приседали на каждый стук,

Хруст надломленного сучка.

Нервно вздрагивали от толчка

Прибайкальского землетрясенья.

Как у матки, искали спасенье

У покрытой камнями земли

(У которой моли — не моли,

Человек не получит прощенье).

Духам синто — капли саке,

Ее щедро налили Тунке —

Прародительнице Байгала,

(По-бурятски — «высокий огонь»).

«Ты прости наши жертвы малые, Неприкаянного не тронь,

Мать долины, златая Тунка,

Поднимается в облака

Твоя солнечная вода.

Пусть минует злая беда

Тех, кто хочет вернуться домой.

Награди нас счастливой судьбой!

Охрани нас от лихолетья…»

(Только слабый природе брат!

Сильный путь расчищает плетью).

6

Годы плавились в злом горниле

Половинчатого отчаяния.

Неуступчивые — замолчали,

Несгибаемые — сгнили.

На три метра оттает почва,

Ниже — вечная мерзлота.

Грязь, болото, топкие кочки, Лагерь, склизкая мокрота.

Снова снятся страшные сны

Присягнувшему жизни войску,

Даже просто выжить — геройство

В мясорубке любой войны!

………………………………

Не отпускают грехи,

Когда смежаются веки

Зарубками на человеке,

В мозгу проступают вехи,

Занозы, осколки, огрехи,

Ошибки, просчеты, прорехи…

Минутному счастью помехи…

ЧЕРЕМУХОВЫЙ ОВРАГ

Что же может со смертным случиться

Кроме смерти? — Какое открытие?!

Кто тихонько идет, кто мчится, Будто в лавку спешит к закрытию, Всех расталкивая, опережая,

Словно двери захлопнут рая.

И напишут: «Вакансий нет.

Покупайте обратный билет».

…………………………………..

А черемуховый овраг,

Он любому подарку рад.

…………………………………..

Сколько в землю на удобрение

Полегло в живописных местах.

И всемирный закон тяготения

У подножия распластал

Бесприютных страдальцев множество

И прикрыл горевое убожество

Чьих-то богом забытых детей

Покаянной красой своей.

……………………………….

Ах, черемуховый овраг,

Там семья и пропавший брат.

……………………………….

Палачей тоже оплачут.

Траурный сервис им

По скупому тарифу оплачен,

После смерти притиснут в строй.

По стандарту — оградки, рябинки.

Пару дней некрологи, поминки, А потом тишина и покой…

И железною тумбой стой

Под облупленною звездой…

ПЕСНЯ ПАРНЯ ИЗ НАГАСАКИ

Какая разница, где был дом,

Если дома под небом нет.

Я родился на солнечный свет

В городе с крепким мостом.

Таких в Японии много,

Вам есть куда возвратиться.

Город над тихой рекой

Может мне только сниться.

Выжженная дорога.

Обугленная страница

Письма к любимой жене,

Достопочтенной Кохару.

Тень на разбитой стене —

Мама с отцом напару,

Как слезы оплывшей свечи,

Сжаты в один комок...

Жалящие лучи…

Я теперь одинок.

Поздно! Кричи не кричи,

Никто уже не услышит!

Бренное тело

дышит

мое,

Душа умерла…

Воронье

Черные чистит перья:

«Обыденная потеря

На фоне военных бедствий».

Вранье!

Кто и когда их мерил

Статистикой соответствий.

Сильный — бесчеловечен,

Адовым знаком отмечен.

Пепел по городу — пуха нежней…

Небо над городом — солнца светлей.

Тени лежат без движения —

Нету у них отражения!

Выкипевшая река

По-прежнему глубока.

Ни единого звука,

В городе звонком — глухо.

Займите, прошу, слезу мне!

Слезы смывают безумие

С окаменевших очей.

Лязг самурайских мечей

Город, что больше ничей,

Не встревожит. Отныне и присно

В вымершем городе чисто.

Это небесная кара,

На всю Японию карма

За злые мысли легла

И за людские дела.

На поколение до,

На поколение после,

На поколение рядом,

На поколение возле

Ядерного пожара —

Это небесная кара!

***

Нас сдали в плен,

Как будто мы шпионы.

Мы в жилах вен

Перекачали тонны

Чужой земли

Размоченной в воде.

Мы не смогли.

Нам места нет негде.

Нет места на Земле!

МОРЕ

(эпилог)

Море мои обнимает колена,

Теплое море...

Целые полчища смрада и тлена

Сгинули в море.

Море, морская гладь у причала, Желтые камни.

Море, уже не начать сначала, Сгинуть и кануть.

И раствориться в твоей колыбели, В круговороте.

Боль утолить, утопить веселье

Разом, на взлете.

Слишком печальна земля для могилы, Слишком привычна.

Всех уравняла и всем поделила

Голосом зычным.

Море развеет унылую скуку

Смертного часа.

Каждому жесту и каждому звуку

Море — гримаса.

И разломить эти воды густые

Вам не под силу.

Кто выбирает желанья простые.

В море могилу

Я выбираю, забыв о покое

Каменных статуй.

Горько-соленое гордое море

Волнами радуй.

Как отраженье божественной силы, Алые зори.

Огненный шар между белым и синим, НЕБО И МОРЕ.

***

Я стихия — стихи я пишу,

Еле слышное в воздухе слышу.

И почти над землею вишу,