Евреи и христиане в православных обществах Восточной Европы

Когда Горький впервые вернулся в Советский Союз в 1928 г., он обнаружил, что антисемитизм все еще существовал. Официально советские власти боролись с проявлениями антисемитизма и в 1926–1930 гг. издавали много осуждавших антисемитизм материалов. К пропагандистской кампании против антисемитизма привлекли и Горького. Б 1929 г. Горький опубликовал в «Правде» статью «Об антисемитизме». Реагируя на листовку «Приказ ко всем коммунистам», призывавшую к погромам, он писал о своем удивлении и разочаровании, что в стране, в которой власти официально борются против ненависти и предрассудков к национальным меньшинствам, появление подобных текстов до сих пор еще возможно[813]. Горький также обличал проявления антисемитизма в произведениях некоторых советских писателей. Одним из них, по его мнению, был Б. Пильняк.

Цензура, существовавшая в Советском Союзе, безусловно, препятствовала свободному выражению взглядов по многим вопросам. С 1933 г. свобода Горького была сильно ограничена. В 1936 г. он умер.

В литературном наследии Горького, в его публицистических и литературных сочинениях, еврейская тема занимает весьма значительное место. Подлинный интерес писателя к еврейской истории, религии, обычаям и укладу жизни был уникальным. По его собственному признанию, он был полон противоречий и колебаний, однако на протяжении всей своей жизни Горький был последовательным защитником евреев, их равноправия.

Рассмотренная в данной статье деятельность Горького – его публицистика, а также работа в «Обществе для изучения еврейской жизни» – представляет лишь один из аспектов исследуемого нами предмета. Другой аспект – это материальная поддержка еврейских студентов, а также помощь и поощрение молодых писателей еврейского происхождения. В литературных произведениях писателя можно найти еврейских героев, а также рассказы, основанные на еврейских легендах. Образы евреев в романах и рассказах Горького должны стать предметом отдельного исследования.

Понимание Горьким еврейского вопроса в России представляется наивным. По его мнению, для его решения надо было лишь сбросить царский самодержавный режим и изменить экономический, социальный и политический строй страны.

Что касается других решений, то Горький весьма скептически относился к сионизму и возможности создания национального еврейского очага в Палестине. Вместе с тем он был противником ассимиляции и хотел видеть будущее евреев в новой демократической России. Горький верил в силу образования и считал, что просвещение масс должно искоренить антисемитизм.

Большая часть того, что Горький написал по еврейской тематике, не публиковалось в царской России. В Советском Союзе его работы о евреях появлялись лишь изредка, а затем на долгие годы, вплоть до 1980-х гг., исчезли в архивах. Почти ничего из приведенного выше материала не публиковалось на английском языке и поэтому в англоязычном мире мало кто знает об отношении Горького к евреям.

Рецензия Pereswetoff-morath a. a grin without a cat «adversus iudeaos» texts in the literature of medieval russia (988-1504). lund: lund slavonic monographs, 2002. vol. 1–2

«Улыбка без кошки» – двухтомное монографическое исследование шведского филолога-слависта А. Пересветова-Мурата, посвященное истории появления и распространения переводных и оригинальных текстов adversus Iudaeos у восточных славян с принятия ими христианства до начала XVI в. (1504)[814].

Первая монография о бытовании на Руси антиеврейской литературы уже получила отклик в ряде как благоприятных, так и критических рецензий[815]. Исследование шведского слависта вызвало оживленную дискуссию, прежде всего по поводу мнения автора, отрицающего какое-либо еврейское присутствие в Московской Руси[816].

Название книги отсылает к чеширскому коту «Алисы в стране чудес». Его исчезающая улыбка – это не эвфемизм необычайно мягкого «яростно-добродушного», «отечески-увещевательного» (Б.М. Истрин) антииудаизма русских текстов, но опровержение укоренившейся историографической традиции, согласно которой евреи играли активную роль в русской истории задолго до того, как в конце XVIII в. они стали неотъемлемой частью российского общества. Это теологический антисемитизм без евреев, антииудейская полемика без реального иудаизма, в результате – неполемическая полемика, адресованная не к иудеям, но к христианам, занимающаяся не опровержением иноверческих догматов, но апологией собственных истин.