Евреи-партизаны СССР во время Второй мировой войны

Был момент, когда командир партизанского отряда Насекин, который был ненавистником евреев и убил много евреев в Белоруссии, пытался повлиять на Крука, чтобы тот убил всех еврейских партизан, но Крук отказался. Однако командир Насекин не оставил этой идеи, и мы постоянно находились под угрозой его нападения. Чудом из главного штаба приехал с инспекцией генерал дядя Петя, и планы Насекина были сорваны. Генерал Петя, узнав об этом плане, снял Насекина и отправил его в советский центральный комитет в Белоруссию. Ходили слухи, что командира судили и приговорили к смертной казни, но это так и не подтвердилось.

Несколько руководителей главного штаба терпеть не могли Крука. Они не считали его квалифицированным военным руководителем, и его практически не замечали на поле боя. Его всегда критиковали за то, что он не следил за дисциплиной своих людей, а также за то, что его люди вели себя неподобающе с жителями окрестных деревень. Больше всего командирам не нравилось то, что у Крука было гражданское подразделение. Его часто называли «еврейским мессией».

Однажды на меня подали жалобу в штаб, заявив, что я не одобряю коммунизм, и это поставило мою жизнь под угрозу. Крук защищал меня, говоря, что это не так и что я верный партизан. Крук сказал мне, что стукачами были Ицхак Сегал, сын Мордехая Герша, и Шая Пляч. До сегодняшнего дня я не знаю, почему они так поступали. У меня не было с ними никаких недоразумений, хотя я знал, что они когда-то служили в еврейской полиции Юденрата; они никогда больше не возвращались к этим обвинениям.

Причина, по которой Крук держался поближе к евреям, была хорошо понятна. С нами он был командиром подразделения, где все его уважали. Без нас он был бы обычным партизаном и не получил бы никаких наград за свою инициативу по организации отряда, у которого была столь оправданная причина бороться против нацистов.

Хотя у Крука в отношениях с евреями в его отряде бывали хорошие и плохие моменты, мы должны быть благодарны ему за его решимость принять любого еврея в отряд, и они уважали его за это.

9 февраля 1959 года

Наступление партизан

Первая группа, которая отправилась в лес, состояла из одиннадцати мужчин и женщин: Крук, Иосиф Цвейбель, Дов Лорбер (Реб Малинка), Давид, Авраам и Йехезкель Бланштейны, Нехамке, Мириам и Бейльке, а также дети Иосиф и Мелех.

Крук повел нас вглубь леса, на маленький заросший остров среди болот. Разочарованные, подавленные, не уверенные в том, что выживем, лежали мы под деревьями. Мы лежали без сил и не разговаривали друг с другом, думая о том, как ничтожны наши надежды выжить здесь, в лесу. Наконец, Крук начал утешать нас и сказал, что мы найдем выход. Он сказал, что нам нужно раздобыть оружие, а он знает многих крестьян, у которых оно есть и которые с радостью обменяют его на любые товары, которые мы сможем украсть. Если это не поможет, мы найдем другие способы вооружиться.

В первую неделю Крук знакомил нас с местностью, показывал все обходные пути, которыми можно было добраться до окрестных деревень. Мы воровали еду с полей и огородов. Мы также устанавливали контакты с доброжелательными крестьянами, наладили тесные связи по крайней мере с одним священником в каждом селе.

Поскольку всем было тяжело выходить каждую ночь, на вторую неделю мы решили разделиться на две группы и каждую ночь чередовались. Круку удалось украсть в деревнях две винтовки, и одну он носил с собой. Остальные ходили с обвязанными веревками палками.

На второй неделе, завершив работу, мы взорвали наши запасы продовольствия, взяв только самое необходимое – соль и сахар, а остальные продукты уничтожили, чтобы никто больше не мог их использовать. Мы чувствовали, что становимся увереннее, и с каждым днем становились все агрессивнее и жаждали отомстить нашим врагам.

Пробыв в лесу еще две недели, мы узнали, что большинство наших семей погибли. Нас охватило уныние, по нашим лицам текли слезы, каждый задавался вопросом, зачем мы еще живем, когда все остальные погибли.

В конце концов мы успокоились, и мы с Иосифом Бланштейном пошли на встречу с нашими друзьями из Лишневки, чтобы узнать, выжил ли кто-нибудь из них. Когда мы пришли, то никого там не встретили. Пройдя дальше в сторону Лишневки, мы встретили за селом группу людей, которые шли в ряд. Поскольку они выглядели подозрительно, мы залегли и приказали им оставаться на месте, стреляя в воздух. Я подумал, что это крестьяне, идущие с работы, и решил пойти дальше в сторону села. Проходя мимо них, я услышал, как один из них назвал мое имя, и понял, что это была первая группа наших товарищей, бежавших из Маневичей. Среди них, кого я помню, были: Ицхак Куперберг, Зев (Вова) Верба, Давид Блауштейн, Ашер Пляч, мой отец, Конониц, Чунек Вольпер и его жена Блюме, а также другие.

Я еще раньше договорился с Круком, что если мы встретим знакомых, то не будем приводить их в наше укрытие, а поселим в другом месте. Это было сделано для того, чтобы в случае нападения немцев мы были не вместе, а рассеяны по разным местам.