Еврейская мудрость. Восемь путеводных звезд. Предания, легенды, мифы, сказки

– Как это можно – учить Тору только днем? – сокрушались они. – Ведь каждая минута без нее длится целую вечность! Как мы теперь будем жить?

Дети грустили вместе со взрослыми. Они не делали ничего иного, только думали, как им обойти злое решение правителя, но ни большие, ни маленькие не знали, что им теперь делать. Миновал полдень, тени стали увеличиваться, и евреи с тоской ожидали, когда Цфат накроет тьма.

Наверное, самым грустным из всех был маленький Ханан.

– Что взрослым? – говорил он с горечью. – То, что они уже раньше изучили, у них никто не отнимает. А мне уже никогда не открыть ночью книгу. Как же я узнаю то, что знают мои учителя?

Ханану хотелось, чтоб глаза его были как у кошки, чтоб он мог видеть сквозь тьму. Потом он стал мечтать о птичьих крыльях, чтобы улететь туда, где евреев не преследует никакой злой правитель. Он совсем размечтался, так что даже заблудился в царстве зверей, на которых ему хотелось быть похожим. И вдруг ему пришла в голову мысль.

– Почему бы мне не спуститься в Мельничную долину? – подумал он. – Ведь там, у источника рядом с фиговым деревом летают тысячи светлячков. Они как лесные искорки, но, если соединятся, могут осветить все, как пламя!

Ханан быстро отправился в дорогу. Уже сгустились сумерки, и молитвенный дом, в котором обычно в это время зажигали свечи и лампы, был темным. Ханан пробежал по узким улочкам еврейского квартала и быстро оказался за городом. Был теплый летний вечер. С горы веял легкий ветерок. Зашло солнце, и на небе появилась первая звезда. Дорога понемногу стала сужаться. Она поворачивала то налево, то направо, и звезды, которых появлялось чем дальше, тем больше, вскоре скрылись за кронами высоких деревьев. Наконец Ханан подошел к источнику у фигового дерева. Источник протекал посередине глубокой долины, и, куда ни бросишь взгляд, повсюду вились маленькие светлячки.

– Светлячки! – радостно выдохнул Ханан.

Он нашел длинную палку и принялся ловить светлячков, усаживая их на нее. К этому времени совсем стемнело. Ханан бегал из стороны в сторону, стараясь собрать побольше светлячков, но, сколько бы он их ни собрал, они давали только слабый свет. Мальчик стал еще больше стараться. Он уже не знал, сколько поймал светлячков, но усилия его были напрасными. Палка, на которую он их усаживал, светила очень слабо, как месяц, спрятавшийся за тучи. О том, чтобы читать при таком свете, и думать нечего было.

Ханан сел на землю. Он устал и едва мог перевести дух. На руках и ногах его были десятки царапин, но больше всего страдал он из-за того, что не сможет изучать Тору, как отец и дед.

– А я-то надеялся, что лесные искорки осветят мне святое учение, – горько вздохнул он, – но они не дадут даже света, чтобы я мог разглядеть обратную дорогу.

Как только Ханан произнес это, к нему стало слетаться несчетное количество светлячков. Вокруг мальчика засветились тысячи маленьких огоньков, как будто заря поднялась среди ночи. Ханан удивленно осмотрелся. Тут к нему обратился слабый голосок:

– Ханан, – послышалось у самого его уха, – я царица светлячков у Фигового источника. Мои дети улетали от тебя, потому что принимали тебя за одного из злых людей, которые их ловят и губят ради своего развлечения. Но если ты хочешь, чтобы мы освещали письмена Божественной Торы, мы с удовольствием проводим тебя в Цфат, потому что твой Бог – и наш Бог, Творец и Господин.

Ханан радостно отправился домой. По приказу царицы светлячков к нему слетелись все ее подданные из Мельничной долины. Он прекрасно видел дорогу, как если бы освещал ее лампой. Над головой его вился целый рой светлячков, каждый из которых светил как маленькая лампочка. Вскоре Ханан оказался у молитвенного дома. В темном доме молча сидели ученые Цфата. Их обуревали грустные мысли. Ханан вошел, и все наполнилось светом. Раздались крики радости. Люди приветствовали Ханана и светлячков, пели и танцевали, как во время праздника Торы.

Когда арабский правитель узнал, что евреи не послушались его приказа и зажгли свет, он страшно разгневался. С множеством солдат отправился он к молитвенному дому, чтобы наказать евреев, но на пороге окаменел от удивления. Евреи изучали Святое Писание, но не при свете свечей или масляных ламп, а при свете светлячков, которые летали по кругу над читающими, освещая своим светом страницы книг. Правитель от гнева потерял дар речи. Об этом свете в его приказе не было сказано ни слова, так что наказывать евреев было не за что. Он не знал, куда деваться от унижения. Но внутри его нарастала злость, пока черное его сердце не лопнуло от гнева и обиды. Он упал замертво, и с тех пор ни один правитель не запрещал евреям в Цфате постигать учение Божье.

Лучший врач

Знай, что вера в сотворение мира делает возможной веру в чудеса.

Моше бен Маймон