Еврейские народные сказки. Том 2. Сказки евреев Восточной Европы

Пришло время возвращать долг помещику. Что сделал аренда-юр реб Хаим? Он потащил своего зятя к помещику, который спросил его:

— Скажи-ка мне, что ты купил? Что ты сделал с моей сотней?

В ответ Янкев спел помещику первую мелодию.

— Ай ди дай диги диги дай…

А на гневную брань помещика хасид Янкев ответил второй мелодией:

— Ай ай диди дай дай дай диги дай…

Впав в ярость, помещик приказал, чтобы безумного Янкева распластали на скамье — пусть минует нас учесть сия! — с каждой стороны которой встал крепкий казак.

— Пороть его, пока мелодии не выскочат у него из головы.

Но такой хасид, как Янкев, никогда не забудет прекрасный нигн, который он собирался отнести своему ребе, даже если его будут истязать кнутами. Казаки пороли его, но хасид Янкев продолжал напевать мелодию, которая сделала его нечувствительным к страданиям и боли:

— Ай ди дай диги диги дай. Ай ай диди дай дай дай диги дай…

Он не забыл нигн!

КОММЕНТАРИЙ К СКАЗКЕ 9 (ИФА 5794)

Залман Бахарав услышал историю от своего отца, Дов-Берла Рабиновича, в местечке Калинковичи, Белоруссия, и записал по памяти в 1963 г.

Культурный, исторический и литературный контекст

Эта история представляет собой своеобразную басню, в которой напевы выступают в качестве товара. Было издано шесть версий настоящей сказки, некоторые более ранние версии заканчиваются тем, что тесть устраивает развод своей дочери с таким зятем. Существуют народные переложения хасидских легенд о напевах в жизни хасидов [1] и современные рассказы на ту же тему [2].

Хотя и комическая по содержанию, сама история имеет этнографическую ценность в реконструкции хасидской жизни и учения. Музыка и пение стали неотъемлемой частью хасидского религиозного движения, но, в отличие от агиографических рассказов о цадиках, музыку хасиды не записывали. Изучение и исполнение напевов на хасидских праздниках было исключительно устным. Большинство ребе не умели записывать и читать ноты; даже если их последователи знали нотную грамоту, ребе возражали против записи мелодий по следующим причинам: они считали, что запись, во-первых, в принципе не передает всей полноты музыки и, во-вторых, сводит духовность музыки к материальному представлению. Соответственно постоянное повторение, доведенное здесь до комической степени, отражает процесс передачи в устной культуре.

Рассказ также указывает на соревновательный характер исполнения песен в жизни хасидов. Помимо сочинения оригинальных мелодий хасиды во время собраний у своего ребе исполняли песни, выученные из различных источников. Мелодия, понравившаяся ребе больше других, становилась «нигном ребе». Естественно, хасид, представивший такую мелодию, удостаивался большего почтения в общине.

1 Cohen, D. Aggadot Mitnagnot [Легенды о мелодиях] (Tel Aviv: Hakibutz Hameuchad, 1955); Schram, P. Jewish Stories One Generation Tells Another (Northvale, NJ: Aronson, 1987), 367–392, особ. 369–375: версия настоящей сказки, представленная Рут Рубин.

2 Сборник, включающий некоторые современные сказки, в основном о хасидах в США: Staiman, М. Niggun: Stories behind the Chasidic Songs That Inspire Jews (Northvale, NJ: Aronson, 1994), особ. 255–264.

10 ВЛАСТЬ НАПЕВА

На своих трапезах, посвященных проводам Царицы Субботы, ребе Шнеур-Залман из Ляд, основатель Хабада, рассказывал истории из Торы и хасидские откровения сидящим за столом хасидам. Однажды, вещая таким образом, ребе заметил старого еврея, который не входил в число его приближенных. Он сидел в углу стола, нахмурив брови и уставившись на ребе. Его лицо выражало боль человека, не понимавшего, несмотря на все усилия, то, что он слышит.

После гавдалы ребе подозвал незнакомца:

— Я видел по вашему лицу, сударь, что вы не поняли того, что я говорил, когда прощался с Царицей Субботой.

Еврей признал его правоту.

— Святой ребе, — сказал он, — когда я был ребенком, мои родители отправили меня в хедер к лучшему меламеду в городе, чтобы я изучал Тору. И действительно, моя душа стремилась к Торе, и я продвинулся в учебе. Но мне не повезло, мои родители умерли от эпидемии, и родственники отдали меня в обучение к извозчику. Когда я женился, то сам стал извозчиком. И был извозчиком, пока не состарился. Теперь у меня есть свободное время, и мои дети (дай Господь им здоровья) поддерживают меня. Итак, я присоединился к вашим хасидам, чтобы слышать слова Торы из ваших святых уст. Но что поделать, если мне не постичь их глубины? Прошу, направьте меня, святой и почитаемый ребе, на пути вашей Торы, чтобы я понял их.

Что сделал ребе? Он стал петь нигн:

— Ай ди дай диги диги дай. Ай ай диди дай дай дай диги дай…

Лицо старого извозчика засветилось, когда он услышал мелодию, и он стал подпевать ребе:

— Ай ди дай диги диги дай. Ай ай диди дай дай дай диги дай…

И когда извозчик запел, он обнаружил, что понимает тайный смысл Торы, о котором говорил ребе.