Еврейские народные сказки. Том 3. Сказки евреев арабских стран

В отличие от эц авот (дерево с толстым стволом / густой листвой), мирт встречается в позитивном со всех точек зрения контексте. Исайя в своих пророчествах, выраженных стихами, считает мирт символом возрождения и оживления. «По воле моей в пустыне вырастут кедры, акации, мирт и оливы» (Ис. 41:19) и «Вместо колючих кустов вырастут кипарисы, вместо крапивы — мирт» (Ис. 55:13). Видение Захарии (1:8, 10,11), когда он созерцает Божьего ангела, который «стоит между миртовых деревьев», связано также и с мессианскими ожиданиями [3]. Ни в том ни в другом случае нет никаких семантических связей между миртом и «деревом с густой листвой». Даже наоборот, они появляются в почти противоположных религиозных и поэтических контекстах, поэтому ассоциации, с ними связанные, также различны. Возможно, под «деревом с густой листвой» в Книге Левит подразумевалось как раз одно из культовых деревьев, которые в изобилии росли по всей Земле Израиля.

Тем не менее мудрецы Мишны и Талмуда прошли долгий путь, чтобы примирить остаточные символические значения эц авот (дерево с густой листвой) и использование мирта в религиозном ритуале. К тому же им проходилось бороться с символическим значением, которое мирт имел в эллинистической культуре, религии, ритуале и поэзии.

Смысл ритуала складывается из значений вовлеченных в него компонентов — тут мудрецы и ученые сходятся. Однако эти значения могут быть очень податливыми и легко изменяться, чтобы отвечать культурным и религиозным задачам. Мудрецы решили вопрос о том, почему мирт важен в ритуале, просто и элегантно: мирт с тремя листьями на ветке считается авот и предпочтителен для ритуальных целей, а мирт с двумя листьями на ветке — хадас шоте (мирт простака) и может использоваться только для строительства сукки (ВТ, Сукка 12а, 32b-33a; Сафра «Эмор» 16:7). Кроме контекста праздника Суккот, мирт использовался еще в двух контекстах. Один основывался на символическом значении растения, другой — на его биологических особенностях. Во-первых, из мирта делали корону или венок, который водружали на голову жениху (Тосефта, Сота 15:8; ВТ, Шабат 10()а; ВТ, Ктубот 17а; МР, Берешит 59:4 [Albeck 632]), что отсылало к символике мирта как эротического мужского растения в эллинистической культуре. Во-вторых, аромат мирта был неотъемлемой частью гавдалы, церемонии окончания шабата, когда его аромат приобретал ритуальные функции (ВТ, Брахот 43а-Ь; Таргум шени ле-Эстер 2:7).

Раввины

Р. Ицхак Хай Тайеб (Тайиб) (1743/1760-1837) родился в Тунисе и стал легендарным раввином и святым, который был известен своими чудесами, набожностью и ученостью. Согласно легенде, усыпальница над его могилой несколько раз таинственным образом обрушивалась. Тогда он явился во сне к одному из резчиков, который вырезал его имя на надгробной плите, и сказал ему: «Меня зовут Хай (живой), иди и исправь то, что написано на моем надгробном камне». На следующее утро резчик поспешил на кладбище и вырезал на камне слова «Рабби Ицхак Хай Тайеб ло мет» (не мертв). Его почитатели отмечают гиллулу в его честь 19 кислева и продолжают это делать, эмигрировав в Израиль: особенно в Иерусалиме, Беер-Шеве, Рамле и в синагогах, названных в честь него. Р. Ицхак Хай Тайеб также написал книгу «Хелев Хиттим» («Зачаток пшеницы», опубл. в Тунисе, 1896).

Р. Иешуа Бессис (1773–1860), вероятно, является альтернативным святым, которого рассказчик считает одним из возможных претендентов на роль главного героя сказки. Он родился в бедной семье, был известен своей ученостью и служил главным раввином Туниса с 1847 г. вплоть до самой смерти. Его респонсы, отличавшиеся особой набожностью и ученостью, были опубликованы в «Авней Цедек» («Камни справедливости») в 1902 г. и в «Авней Цедек у-Меорот Натан» («Камни справедливости и свет Натана») спустя еще год. Его могила стала местом паломничества.