Еврейские народные сказки. Том 3. Сказки евреев арабских стран

В шабат Халафу вызвали к Торе в синагоге Мисурата. Он прочел благословение — то, что произносит человек, которому угрожала опасность и который остался невредимым, и возблагодарил Бога за то, что спас его из морских глубин.

Еврейские рыбаки подали на арабских в суд за то, что те бросили своего товарища в море, где бы он точно погиб, борясь с бушующими волнами. Им было ясно, что арабы не помогли Халафу, поскольку хотели от него избавиться. Судьи приговорили арабских рыбаков к тюремному заключению и большому штрафу.

С тех пор Халафу держался особняком от других моряков. Еврейская община помогла ему, и он смог купить свою собственную лодку. И Бог благословил его труд.

КОММЕНТАРИЙ К СКАЗКЕ 15 (ИФА 4094)

Рассказано Халафу Дабушем, родом из Триполи, Ливия, Залману Бахараву в 1961 г. в Ашкелоне.

Культурный, исторический и литературный контекст

Волшебство и личный опыт

Рассказ прошел через определенную редактуру, поскольку рассказчик, вспоминая историю из собственной жизни, говорит о себе в третьем лице. Нарратив, основанный на личном опыте, опирается не на традицию, а на биографическое событие. Нарратор выбирает те моменты, которые, по его мнению, заслуживают того, чтобы их помнить и чтобы о них рассказывать. В фокусе внимания в таких историях находится рассказчик, который либо подчеркивает собственную изобретательность, либо — как в данной истории — описывает свое спасение в религиозном ключе, отмечая, что он был удостоен Божьей милости. Здесь рассказчик описывает ситуацию, когда он находился на волосок от смерти. Страх, травма, оставленная им, и чудесное спасение являются главными сюжетными компонентами этой истории. Рассказчик вписывает события своей жизни в контекст этнической конфронтации, таким образом в истории появляется историческое и национальное измерение. «Песнь моря» (Исх. 15:1-18) приобретает магические свойства для конкретного человека, поскольку она занимает важное место в коллективной истории народа. Спасение человека перекликается с мифическим переходом через Красное море, который является метафорой освобождения в еврейской истории в принципе.

Рыболовство в еврейском обществе

В еврейских общинах достаточно мало занимались рыболовством. Хотя это занятие было малоприбыльным и считалось непрестижным, рассказчик, в раннем возрасте оставшийся сиротой, решил пойти в обучение именно к рыбаку. Уже в Танахе появляются евреи, которые занимаются рыболовством и мореходством. В 1928 г. в Триполитании было всего пять еврейских рыболовных компаний и двадцать евреев-рыбаков, как мы можем судить по имеющейся информации о профессиональном составе еврейской общины Ливии в первой половине XX в. После переезда в Израиль ливийские евреи, согласно имеющейся информации, перестали заниматься рыболовством.

См. схожую сказку из собрания ИФА 9032 (наст. т., № 10) «Чудо на могиле Сиди Бу-Аиссы У-Слимана, который на самом деле был евреем» (Марокко).

Нравоучительные сказки

В оформлении шмуцтитула использована миниатюра «Зулейха видит во сне Юсуфа» (рукопись поэмы «Юсуф и Зулейха», Иран, 1853)

16 ПОЛЕ, КУДА ПРОБРАЛСЯ ЛЕВ

В стародавние времена жил-был араб. Он был женат, но детей у него не было. Он был очень богат и беспокоился, кто же станет его наследником. И вот решил он совершить паломничество в Мекку. Он взял с собой денег, забрался на лошадь и отправился в путь.

Два года он отсутствовал, а потом вернулся. Когда он въехал в город, люди вышли поприветствовать его, играли на трубах, арфах и других инструментах и палили в воздух. Так они пели и плясали, пока не сопроводили того араба до дома, а когда он вошел в дом, для него гут же зарезали быка. Поздравив его с тем, что он теперь стал хаджи (так с почтением называют того, кто совершил паломничество в Мекку), его друзья ушли.

Хаджи отправился в спальню немного отдохнуть. Он не видел свою жену со времени отъезда и желал ее, и она желала его не меньше. Он раскинулся на кровати, и его руки невзначай коснулись посоха. Это был незнакомый ему посох. В голове у него тут же промелькнула мысль: его любимая жена изменила ему и в его отсутствие была с кем-то другим. Но поскольку он не до конца в это верил и был рассудительным человеком, он решил не действовать сгоряча, а подождать и все обдумать.

Его жена, которая ни о чем об этом не подозревала, вошла в спальню, сгорая от желания, обняла и расцеловала мужа, но он попросил дать ему отдохнуть с дороги и ничего ей не сказал. Потом, как будто вспомнив что-то, он обратился к ней:

— Ты знаешь, я был у твоих родителей, которые просили отправить тебя к ним погостить, как только я вернусь.

— Как они себя чувствуют? — спросила жена, ничего не подозревая.