Еврейские законы больших денег

Аркадий: Трепетное отношение к деньгам объяснимо еврейской историей. Деньги – единственный способ существования евреев. У них не было ни земли, ни ремесел, ни должностей, ни государственной карьеры. В карьерном обществе деньги абсолютно не важны. В обществе, где вырос я, в советском, деньги не важны. Гораздо важнее была карьера.

Вспомните Александра Сергеевича Пушкина:

«“Все куплю”, – сказало Злато.

“Все возьму”, – сказал Булат».

Поскольку у евреев этого Булата не было, они к деньгам относились трепетно, но кончалось это для них трагично сплошь и рядом. Потому что приходил Булат и все забирал.

Дмитрий: В конце нашей беседы моя стандартная просьба – расскажите Ваш любимый еврейский анекдот.

Аркадий: Курице отрубают голову. Голова лежит в навозной куче, а тело отдельно. И голова говорит: «Только бы не хуже. Только бы не хуже».

Дмитрий: Такой философский анекдот. Спасибо огромное за Ваш взгляд, видение, за те открытия, которыми Вы поделились!

Диалог с Петром Люкимсоном

«Решающее значение в образовании прибыли играет скорость оборота, а не высокая цена»

Петр Люкимсон – автор книг, журналист, историк

Дмитрий: Петр, я Ваш большой поклонник. С огромным удовольствием читаю Ваши книги и очень ценю юмор, интереснейший подход, глубину мыслей, которую Вы передаете.

39 % лауреатов Нобелевской премии по экономике – евреи, 40 % самых богатых людей мира – евреи. Еврей Цукерберг купил у другого еврея, Яна Кума, за 19 миллиардов долларов WhatsApp. Это было в Америке, которую тоже открыл еврей Христофор Колумб. В чем, на ваш взгляд, секрет? Почему существует столь большой процент людей еврейской национальности, достигших такого успеха?

Петр: Я не вхожу в эти 39 процентов, которые Вы назвали. Я не бизнесмен вообще – я занимаюсь тем, что пишу книги. Но я вам скажу, что ответ на этот вопрос известен. Дело не только в генетических факторах, хотя, наверное, они тоже присутствуют.

Дело в том, что у евреев на протяжении тысячелетий сформировалась своя система обучения и воспитания, которая помогала осваивать очень большие массивы знаний и одновременно развивала аналитическое и творческое мышление. Еврейский мальчик должен был начать читать в три года. Это закон. Это и сейчас остается – в религиозной среде мальчик, который не читает в три года молитвенник, – это нонсенс. В пять лет он начинал изучать Тору, и где-то годам к семи-восьми он должен был знать ее почти наизусть. У нас есть примеры, когда дети в 11 лет уже знали весь Талмуд, а Талмуд, поверьте мне, – это очень много томов.

Талмуд, по сути, – это сборник споров между мудрецами, где приводится сначала одно мнение, потом оно опровергается, дальше подтверждается, потом снова опровергается. То есть это постоянная тренировка ума.

Когда начался так называемый «период Просвещения», к которому религиозные евреи относились крайне отрицательно, и многие евреи встали на светский путь, они все равно сохраняли связь с традицией. Так или иначе она сохранялась.

Самое главное, что евреи взяли из традиции две важные вещи.

Первая – это ценность учебы. Учеба в еврейской семье всегда была на первом месте. Главное – дать ребенку образование. Он уже не обязан был знать весь Талмуд, но должен был знать химию, физику, математику, литературу.

И второе – научить его мыслить. Мыслить уже не талмудически, опять же, но по-другому – творчески. Существует масса примеров, когда евреи благодаря этому талмудическому знанию, благодаря талмудической системе обучения очень легко осваивали любой предмет. Сегодня мы это наблюдаем.

Возьмем пример – президент Хаим Вейсман. Пример классический, потому что он повторялся многократно, но он не единственный.

Хаим до 18 лет вообще не открывал ни одной книги, кроме Торы и Талмуда. В 18 лет, когда он решил, что этот путь немножко не для него, он экстерном освоил за 2 года подготовку к университету, сдал все экзамены за среднюю школу, поступил в университет и стал величайшим химиком XX века – не только политиком, не только общественным деятелем.

Мы все в школе учили «реакцию Вейсмана» – реакцию получения ацетона, которая его, кстати, и озолотила. Был получен патент, и каждая капля ацетона, которая делалась в мире, приносила ему 1 цент. Видимо, в этом секрет.

Дмитрий: Расскажите о своем детстве. Какие самые яркие воспоминания у Вас?

Петр: Я родился в Прилуках, меня туда специально повезли к бабушке рождаться, а потом тут же перевезли обратно в Баку. Но каждое лето мы опять-таки ездили в Прилуки к бабушке. У меня дед, неродной, приемный, второй муж бабки, был раввином. Я видел, как он сидел за всеми этими книгами. Я наблюдал за еврейской жизнью издалека. И она меня всегда влекла, с одной стороны.