Еврейские законы больших денег

Хочу рассказать по этому поводу анекдот про Имре Кальмана. Профессор консерватории во время лекции по истории музыки говорит, что замечательный французский и венгерский композитор Имре Кальман родился в бедной еврейской семье.

Когда ребенку было пять лет, родители купили ему рояль. Один студент поднимает руку и говорит: «Профессор, вы только что сказали, что он родился в бедной семье».

На что профессор говорит: «Я сказал, что он родился в еврейской семье. Это разные вещи».

Дмитрий: Есть еще еврейская притча – если ты уронил деньги и книгу, вначале подними книгу. Это тоже о многом говорит.

Петр: Да, но я к этому добавлю – Талмуд говорит, что, если у кого-то упала копейка, грош, на иврите это называется прута, и он ленится ее поднять, значит, этот человек не стоит даже этой монеты. К деньгам надо относиться бережно.

Дмитрий: Петр, а когда вы первый раз узнали, что такое антисемитизм?

Петр: Я вырос в Баку, где антисемитизма не было, наоборот, там были юдофилы, и к евреям там относились с большим уважением. Поэтому я до первого класса точно его не чувствовал, а вот в третьем…

Мой отец родом из Гродно, это Беларусь. И вот там, мне было семь или восемь лет, когда меня впервые побили как еврея. Я впервые здесь увидел шестиконечную звезду и слово «жиды» на почтовом ящике моей бабы Гени.

А потом я вышел со своим двоюродным братом, моим ровесником, во двор, и нам начали кричать: «Жиды! Жиды!» – и стали бить.

Я как сейчас помню, нас бьют, я упал, встал, говорю: «Пошли домой», и тут мой двоюродный брат Марик заявляет: «Нет, тут есть еще наши, я их позову, посмотришь, как мы им сейчас дадим!» Вот это было столкновение!

Дмитрий: А в чем, на Ваш взгляд, основа антисемитизма, где его корни? Что это – зависть или желание выместить свою злобу, свои проблемы? Откуда это явление вообще идет?

Петр: Этому вопросу посвящены сотни книг, начиная с Филона Александрийского и Иосифа Флавия, это началось в глубокой древности.

Мы не любим все, что не похоже на нас, большинство человечества. Сегодня бы это назвали проявлением нетолерантности. Понятно, что в Древнем мире это было более выражено, чем в наше время. Евреи были непонятны для остальных, меня не понимали в школе, я видел непонимание самого образа нашего мышления. Мыслим мы зачастую и правда по-другому.

Я долго не понимал, что же тут другое?

Евреи были единственными монотеистами на земле, очень-очень долго среди всех других народов. Идея невидимого, абстрактного Бога была совершенно чужда и непонятна нееврейскому сознанию. Когда перед тобой стоит идол – ты понимаешь, на кого ты молишься, ты представляешь его в уме, ты знаешь, к кому обращаешься, кому приносишь жертву.

И тут вдруг какой-то непонятный Бог, которого не видно, которого нельзя пощупать руками.

Мышление евреев более абстрактно, мы можем схватывать некие неоформленные сущности.

Я вспоминаю историю – первым обычным человеком, который вошел в святая святых, в Храм, куда заходил раз в год только первосвященник, был римский полководец Помпей, и тем самым он осквернил святая святых. Почему он туда вошел?

Ему очень хотелось посмотреть, что же там есть, кому же молятся евреи?

У них нет идола, ничего нет, но кому-то же они должны молиться?

Поэтому он вошел в святая святых из интереса.

Он совершил страшное святотатство с точки зрения евреев, но гнало-то его туда любопытство. Помпей был непростой, очень умный человек.

Ковчега Завета уже не было, он был в Первом храме, а это уже эпоха Второго храма.

И он вышел в совершенном шоке. Он сказал: «Там ничего нет! У них ничего нет! У них нет Бога! Они атеисты!»

В то время это было страшным обвинением, не один греческий философ поплатился за него жизнью.

Помпей был потрясен. Он вышел весь белый – как же так, они молятся тому, кого нет?

Ну вот мы молились и домолились до того состояния, в котором мы находимся сегодня.

Дмитрий: Но ведь эти мальчишки, которые вас били, они же всей этой истории не знали.

Петр: Они не знали, безусловно. Сейчас я думаю, сыграло свою роль то, что Гродно был под немцами. Они сформировали негативное отношение к евреям. При этом Гродно до Первой мировой войны считался еврейским городом, там больше половины жителей были евреи и даже неевреи должны были знать идиш, иначе просто не выжить. Они говорили на идише так же хорошо, как на польском, потому что белорусов там практически не было, там жили поляки и евреи, и отношения были самые дружественные, как считалось. Но вот так все повернулось.

Наверное, еще роль сыграло то, что евреи считались более удачливыми – в делах, в бизнесе, более зажиточными.

Что тут говорить – евреи всегда умели экономить. Я не скажу, что зарабатывать, потому что зарабатывать в Советском Союзе было практически невозможно, а вот экономить умели.

Но были и такие, которые зарабатывали – вся теневая экономика Советского Союза, чем больше я ее узнаю, фактически находилась в руках евреев.

Дмитрий: Почему, на ваш взгляд, столь велик процент евреев среди тех, кто делал революцию 1917 года?