Еврейский Белосток и его диаспора

Хазанович, врач и сионистский активист, которого многие считают «самой выдающейся еврейской личностью Белостока», олицетворял новый тип образованных и принимавших культуру новой среды обитания мигрантов, стекавшихся в Белосток в XIX веке[162]. Хазанович родился в 1844 году в Гродно, после смерти матери его растили бабушка и дедушка по отцовской линии[163]. Оба они были приверженцами хаскалы, так что дополнили обучение Иосифа в хедере (традиционной религиозной иудейской школе) интенсивными занятиям по ивриту и русскому и отправили его в местную русскую гимназию[164]. В 1866 году он поступил в Кёнигсбергский университет в Пруссии, где изучал медицину[165]. Получив диплом, работал в Санкт-Петербурге военным врачом, но в 1878 году вернулся в Гродно, женился, а затем переехал в Белосток, чтобы открыть медицинскую практику. После внезапной смерти жены Хазанович решил, что вместо того, чтобы снова жениться, он посвятит себя делам общины.

Хазанович был типичным представителем сотен мужчин-евреев, которые в конце XIX века посвятили себя медицине, изменив медицинскую практику в Российской империи, и тем самым создали новый элитный класс в сообществе российских евреев[166]^[167]. К 1889 году мужчины-евреи составляли 13,4 % практикующих врачей империи, притом что в общей численности населения России евреев было меньше 4 %". Такая большая пропорция врачей-евреев способствовала формированию идеи социальной неполноценности медицинской профессии в глазах славянского большинства населения России. Хотя еврейские врачи, как и все другие медики империи, окончившие пятилетнюю программу обучения в университете, получали невысокую зарплату, вместе с тем они получали желанное право жить за пределами черты оседлости. Согласно закону, принятому в 1879 году, еврей или еврейка, обучающиеся или работающие врачом, фельдшером или даже акушером или повивальной бабкой, пользовались правом жить в каком угодно регионе Российской империи[168].

В то время как многие использовали медицинское образование в качестве билета за пределы черты оседлости, другие, такие как Хазанович, предпочитали вернуться на прежнее место, поскольку университетский диплом вызывал уважение и обеспечивал более высокий социальный статус в еврейской общине. Хазанович использовал этот статус не только для того, чтобы принять руководство в «Линес Хацедек», но и для того, чтобы продвигать новое видение еврейской филантропии как средства, способствующего интеграции евреев в российское общество. Хотя евреи в целом составляли меньшинство в Российской империи, в Белостоке и ряде других растущих городов Польши они явно преобладали. В этих городах лидерам еврейских общин была предоставлена редкая возможность продемонстрировать через свои институции не только способы интеграции евреев в империю, но, что более важно, способы, с помощью которых их учреждения могли играть неотъемлемую роль в модернизации и расширении империи. Оценив эти прекрасные возможности, Хазанович стал инициатором решения предоставить услуги «Линес Хацедек» бесплатно каждому жителю Белостока, включая местных поляков и русских[169].

Приверженность Хазановича идеалу всеобщей медицинской помощи вскоре встретила серьезное испытание. Благодаря его неустанным усилиям во время эпидемии холеры в Белостоке в 1896 году медицинскую помощь получали евреи, поляки, русские и украинцы. Работая сутки напролет, Хазанович подвергал себя реальной опасности, получив прозвище «безумный доктор»[170]. Кроме того, его неуклонное стремление служить всем членам общества побудило губернатора назначить его официальным городским врачом Белостока, а также выдать документ с царской печатью, одобряющий деятельность как «Линес Хацедек», так и всей группы еврейских лидеров, управляющих этой организацией.

Деятельность Хазановича изменила не только отношение царских властей к еврейской благотворительности, но и взгляд других этнических групп Белостока на еврейскую филантропию: несмотря на еврейское название, «Линес Хацедек» не считалась теперь исключительно еврейской организацией. Польская пословица начала века, известная в Белостоке и описывающая лихого жениха, свидетельствует об успехе этого учреждения в восприятии широких слоев населения города[171]:

Zgrabny – jak ulan z dziesietki
Zgral sie – jak rzeka Biala
Punktualnie – jak w pogotowie Lines hatsedek[172]

.

(Он красив – как улан Десятого полка, мелодичен – как река Бяла, пунктуален – как медики «Линес Хацедек».)