Европа. Борьба за господство

Антанта, со своей стороны, поддерживала сепаратистские движения в монархии Габсбургов.[879] В мае 1915 года Великобритания профинансировала создание Югославского комитета в Лондоне, призванного сплотить словенцев, хорватов и сербов ради учреждения нового южнославянского государства на нынешней территории Австро-Венгрии. Лидер хорватов Франьо Супило объяснял, что иначе «Италия проглотит нас как макароны».[880] Британцы также поддерживали чешских и словацких националистов, выступавших против немецкого господства, во главе с харизматическим лидером Томашем Масариком. На Ближнем Востоке Великобритания вела переговоры с арабами и другими народами, желавшими избавиться от османского ига. Армянская «карта» казалась особенно перспективной, поскольку возникновение независимого государства на территории «исторической Армении» (которая намного превышала размеры нынешней суверенной страны с тем же названием) позволяло перерезать железную дорогу Берлин – Багдад, соединиться с русскими на севере и, возможно, с британскими частями, наступающими из Египта, добавив очередное звено в кольцо окружения Турции и центральных держав. В начале 1916 года шериф Мекки[881] Хусейн бен Али и сэр Генри Мак-Магон, британский Верховный комиссар в Египте, переписывались относительно возможности создания независимого арабского государства. Позднее в том же году французы и англичане заключили соглашение (договор Сайкса – Пико), поделившее Ближний Восток на британскую и французскую сферы влияния: в первую вошли Палестина и Месопотамия, во вторую – Большая Сирия. Но к концу 1916 года ни одна из этих мер не переломила хода войны.

Соединенные Штаты продолжали сохранять нейтралитет, но внимательно наблюдали за событиями в Европе, особенно за действиями Германии.[882] Вашингтон склонялся к поддержке Антанты, позволял союзникам пользоваться обильными американскими финансовыми и промышленными ресурсами.[883] США подошли вплотную к столкновению с Германией вследствие развязанной последней неограниченной подводной войны, в частности, после потопления пассажирского лайнера «Лузитания». Кроме того, Америку по-прежнему сильно беспокоили угрозы стабильности в Западном полушарии. Уже в ноябре 1914 года доверенное лицо президента Вильсона полковник Эдуард Хаус указывал, что Бразилия является «основной целью притязаний Германии», и отмечал, что кайзер более не воспринимает доктрину Монро как применимую к регионам ниже экватора.[884] Но главной проблемой, конечно, была Мексика. В Вашингтоне прекрасно понимали, что Берлин, как выразился государственный секретарь Роберт Лансинг в октябре 1915 года, желает «содействовать тамошней сумятице до тех пор, пока Соединенные Штаты не будут вынуждены вмешаться»; США же надеялись избежать интервенции, насколько это было возможно. «Наши… отношения с Германией, – продолжал Лансинг, – должны стать первоочередной заботой; всякие контакты с Мексикой следует рассматривать именно в данном ключе».[885] Но после набега Вильи на Коламбус президенту пришлось ответить. В конце марта 1916 года карательная экспедиция под командованием генерала Першинга пересекла мексиканскую границу. Американцы не смогли перехватить Вилью, вызвали волну негодования по всей Мексике и были вынуждены уйти, не достигнув ни одной из поставленных целей. Отныне Соединенные Штаты, которые публично отвергали аннексии, оказались обречены на вечное вмешательство в дела Латинской Америки. Во всех случаях целью являлось не просто сохранение или восстановление стабильности на своем «заднем дворе», но и необходимость предотвратить появление третьей силы, способной угрожать южному флангу США.