Европа. Борьба за господство

Война также оказала существенное влияние на социальную структуру и экономику. Основная проблема воюющих сторон с 1914 года состояла в том, как наилучшим образом распорядиться имеющимися людскими и экономическими ресурсами.[893] Служба по призыву уже практиковалась во Франции, Германии, Австро-Венгрии и в Российской империи, однако Великобритания на раннем этапе войны выставила армию сугубо из добровольцев.[894] Подобная ситуация была недопустима, ее осуждали как либералы – многие из которых были «социальными радикалами», – так и консерваторы. Летом 1915 года «Манифест о национальном призыве» потребовал, чтобы «всякий мужчина, пригодный к службе, какое бы положение он ни занимал, был готов откликнуться, когда его позовет страна». В середине 1916 года призывная система наконец появилась и в Великобритании; политически неспокойную Ирландию пока трогать не стали. Ллойд Джордж поддержал законопроект на том основании, что «всякая великая демократия, которой бросают вызов, свободам которой угрожает враг, должна защищать себя любыми доступными средствами».[895]

Немногие европейские государства вступили в войну, ожидая ее скорого завершения, но все равно правительства быстро столкнулись с трудностями и перебоями поставок. Британский «снарядный кризис» удалось разрешить посредством создания министерства боеприпасов, которое возглавил сам Ллойд Джордж. Через год французское правительство учредило ряд государственных консорциумов для более эффективного управления военной экономикой и постепенно не только взяло под свой контроль поставки сырья, но и начало устанавливать цены и регулировать движение капитала. Одним из этих чиновников-контролеров был Жан Монне.[896] По всей Европе принципы свободного капитализма предавались забвению во имя корпоративизма и дирижизма, которых требовала милитаризация экономик. Увеличение власти государства, даже в сугубо «либеральных» странах наподобие Великобритании, было заметно невооруженным глазом. Лучше всего переход удался Германии, где преобразованиями руководил талантливый Вальтер Ратенау.[897] В 1916 году «Программа Гинденбурга» мобилизовала немецкое общество целиком: в декабре того же года «Закон о патриотической вспомогательной службе» обязал мужчин в возрасте от семнадцати до шестидесяти лет, не занятых на заводах или в сельском хозяйстве, нести воинскую службу. Этот «военный коммунизм» означал, что рейх способен сражаться, пусть его превосходят в численности, окружили со всех сторон и отрезали от зарубежных источников сырья и продовольствия.

В одном отношении, нужно признать, страны Антанты имели фору перед своими противниками. Франция могла призвать под ружье 50 миллионов человек из своих заморских колоний; около полумиллиона этих бойцов воевали на Западном фронте против Германии и на Ближнем Востоке против Турции.[898] Великобритания располагала еще большими людскими ресурсами. Около 400 000 человек служили в Канадском экспедиционном корпусе, в основном на Западном фронте. Сотни тысяч прибыли из Австралии и Новой Зеландии. Австралийский премьер-министр обязался поддерживать метрополию «до последнего человека и последнего шиллинга».[899] Более 70 000 белых южноафриканцев, преимущественно англоговорящих, а также около 40 000 чернокожих воевали в Европе. Около миллиона индийцев служили за пределами своего субконтинента, многие из них участвовали в главных европейских сражениях. Немцы рассчитывали «воспламенить Восток» против Великобритании, но вместо этого им пришлось драться с представителями английских колоний на полях Фландрии. Экономический вклад империй также был огромен. К концу 1916 года Канада в одиночку производила около четверти общего объема потребности в боеприпасах; не считая Южной Африки, все военные расходы Великобритании покрывались местными доходами и займами.[900] Война против немецкого владычества на европейском континенте, таким образом, затронула не только Европу, но и большую часть земного шара.