Европа. Борьба за господство

Самым серьезным вызовом Версалю виделся, несомненно, немецкий реваншизм. Рейх проделал путь от имперского могущества до статуса жертвы – в собственных глазах, – жертвы колонизации. Германию не просто лишили ее заморских владений, но и отрезали от нее крупные территории с преимущественно немецким населением, а также отправили в долговое рабство к англо-американскому «картелю».[974] Все следующее десятилетие Берлин стремился сократить репарационные выплаты или вовсе избавиться от них, требовал пересмотра условий договора, права на самооборону и перевооружение армии – и членства в Лиге Наций и мандата на управление заморскими владениями в качестве доказательства своего равноправия. В краткосрочной перспективе, учитывая фактическое отсутствие какой-либо внятной военной силы, Германия пыталась использовать собственную слабость: уверяла (и в целом не грешила против истины), что не в состоянии выплатить репарации, заявляла о своей важности для мировой экономики и указывала, что полный крах немецкой государственности чреват превращением Центральной Европы в поле боя. Со временем Берлин надеялся использовать свой огромный экономический потенциал, чтобы заставить победителей пересмотреть условия Версальского договора. Единственным козырем виделось сотрудничество с Советским Союзом, которое позволяло окружить Польшу и могло убедить Москву сократить свое вмешательство в немецкую внутреннюю политику; вдобавок это могло бы вынудить западных союзников относиться к рейху с большим уважением. Разыгрывая эти две карты одновременно, Германия, конечно, сталкивалась с немалыми трудностями. Муки выбора между Западом (по экономическим и идеологическим причинам) и Востоком по причинам стратегическим обеспечили весьма противоречивую немецкую геополитику в ближайшие годы.

Советский Союз, со своей стороны, пребывал в убеждении, что капиталистическое окружение мечтает его уничтожить. На угрозу он отвечал двойной стратегией. Чтобы вывести своего противника из равновесия, Москва спровоцировала ряд восстаний в Центральной Европе, особенно в Германии, в период с 1920-го по 1923 год.[975] В то же время советское правительство проводило политику сближения с Берлином, чтобы переманить Германию из лагеря союзников и оказать давление на Польшу. Секретное советско-германское сотрудничество по обходу версальских пунктов о разоружении Германии началось в 1920 году и стало эффективным к середине десятилетия. Два года спустя, в 1922-м, Германия и Советская Россия заключили договор о дружбе в Рапалло, заставив содрогнуться Лондон, Вашингтон и, прежде всего, Париж.[976]

К тому времени версальская система уже, что называется, трещала по швам на южной периферии. В октябре 1922 года Муссолини вошел в Рим и захватил власть. Он пообещал не только устранить глубокие экономические, социальные и политические проблемы страны, но и, что было куда важнее, обеспечить Италии достойное место среди великих держав. Его целью было сделать Средиземное море «итальянским», изгнать «паразитов» и разбить «цепи вражды, которые обвивают Италию в Средиземноморье». Муссолини утверждал, что нации необходимо выкроить собственное «spazio vitale»,[977] не только посредством укрупнения территории, но и за счет обретения доступа в Атлантический и Индийский океаны. Эта стратегия угрожала положению французов в Северной Африке, требовала «ликвидации Британской империи», которая «душила» Италию, перекрывая выходы в Средиземное море в Гибралтаре, на Мальте и в Египте, и покушалась на территориальную целостность Югославии и Греции. Сам Муссолини признавал, что подобное возможно реализовать лишь за счет союза с Германией.[978]

Страны Антанты в общем и целом были согласны в том, как следует реагировать на «русскую угрозу». Большевизм необходимо сдерживать. Французы поощряли Румынию, Чехословакию и Югославию к созданию «Малой Антанты» в 1921 году; в первую очередь это был союз против венгерского реваншизма, однако Париж надеялся, что он также послужит в качестве барьера для притязаний Советского Союза. Впрочем, от надежд на то, что ряд бывших окраин Российской империи удастся свести в «Соединенные Штаты Восточной Европы», пришлось отказаться.[979] Также утверждалось, что Италия Муссолини является угрозой для обеих великих держав в Средиземном море и в Африке, равно как и подрывает стабильность на Балканах. Вскоре случился «инцидент на Корфу»,[980] и пришлось направлять Королевский флот, чтобы помешать Италии захватить остров в 1923 году. Муссолини был вынужден отступить, но его тактика доставляла стратегам в Лондоне и Париже постоянную головную боль.