Европа. Борьба за господство

Германия же и подавно оставалась камнем преткновения. Франция рассматривала события в Советском Союзе, в Средиземноморье и на Ближнем Востоке исключительно в рамках своей «германофобии», которая заставляла искать руку Берлина в волне выступлений против колониализма.[981] Основная угроза, однако, исходила, как считалось, непосредственно из-за Рейна. Старейший французский военачальник, маршал Фош, предупреждал, что, пока Германия сохраняет «ядро» обученных офицеров, она способна перевооружиться в течение очень короткого периода времени. В 1920 году Франция заключила военное соглашение с Бельгией, а в 1921-м – с Польшей, тем самым поставив под угрозу восточный фланг рейха. Примерно тогда же французские войска отреагировали на немецкий «дефолт» по репарациям, временно оккупировав три города в Рурской области. Великобритания и Соединенные Штаты, с другой стороны, проводили более сдержанную политику по отношению к Германии. В марте 1922 года американцы обозначили свое намерение вывести оккупационную армию из Рейнской области в течение года.[982]

В Советском Союзе продолжавшийся конфликт с капиталистическим окружением привел к радикальному изменению курса внутренней политики. Поскольку мировой революции не случилось, следовало успокоить крестьянство, восстановить экономику и добиться внутренней сплоченности, необходимой для отражения нападения извне. Результатом стала новая экономическая политика (с 1921 года): крестьянам разрешили производить продукцию для ограниченно свободного рынка, изменили условия сотрудничества с зарубежными странами для привлечения внешних инвестиций и импорта технологий. «Учитывая… возможность новых попыток интервенции», Всероссийский съезд Советов в 1922 году постановил, что «восстановление национальной экономики… скорейшее и широчайшее развитие торговли с другими странами, привлечение иностранного капитала и технического персонала к добыче природных богатств России, а также обеспечение сотрудничества с другими государствами в форме кредитов» максимально важны для безопасности режима и тот готов даже признать царские долги перед западной буржуазией.[983] Ленину приписывается знаменитая фраза: «Сами капиталисты будут рады продать нам веревку, на которой мы их повесим».

Франция и Великобритания стремились увеличить свое влияние в Европе, обороняя и развивая заморские владения.[984] «Францию не остановят ни Средиземное море, ни Сахара, – заявил генерал Манжан в январе 1919 года. – Она достигла Конго… Она представляет собой империю обширнее, чем Европа, и за последние полвека численность ее населения составит сто миллионов человек». Подлинная ценность этих колониальных войск заключалась в том, что их можно было бросить против Германии. Десятки тысяч африканцев из Западной и Северной Африки служили в оккупационных частях в Рейнской области; это решение вызвало широкое осуждение в странах бывшей Антанты, привлекая внимание расистов, феминисток и пацифистов. Миссис Д. М. Суонвик из британской секции Международной женской лиги за мир и свободу от лица многих людей заявила, что «в интересах добрых отношений между всеми расами мира и безопасности всех женщин данное собрание призывает Лигу Наций запретить прибытие в Европу для военных целей солдат из числа примитивных народов, а также их использование где бы то ни было, за исключением полицейской службы и обороны в их родных странах».[985] Встреча с африканцами также произвела неизгладимое впечатление на население Германии. «Французский милитаризм пересек Майн, – сообщил рейхстагу социал-демократ Герман Мюллер в апреле 1920 года. – Мы будто очутились в чужой стране. Сенегальские негры разместились во Франкфуртском университете и охраняют дом Гете». Для немецких националистов просто не могло быть более наглядной иллюстрации смертельной угрозы, которую французы несут не только суверенитету рейха, но и его культурной и расовой целостности.[986]