Европа. Борьба за господство

Международная ситуация 1947–1948 годов оказала немалое влияние на советскую внутреннюю политику. Многие послабления, сделанные в годы войны, теперь были отменены, поскольку режим чувствовал, что подвергается нападению со стороны Запада, и столкнулся вдобавок с «домашним» инакомыслием. Отступничество Тито привело к новому раунду внутрипартийных чисток, поскольку Сталин стремился избавить ряды партии от потенциальных «уклонистов». К концу десятилетия в ГУЛАГа насчитывалось больше заключенных, чем когда-либо до этого. Наиболее показательным внутриполитическим событием стала реакция режима на победу сионистов в Палестине в 1948 году, Сталин поддержал создание Израиля в пику Великобритании, но восторженный прием, который советские евреи оказали Голде Меир, первому послу Израиля в Москве, и собственная паранойя заставили советского диктатора заподозрить наличие «сионистко-американского» заговора. Сталин уверял, что «всякий еврей является националистом и агентом американской разведки».[1192] За следующие четыре года Советский Союз охватила волна антисемитизма: без малейших доказательств евреев-врачей обвинили в том, что они замыслили отравить Сталина; евреев-коммунистов убивали или сажали в тюрьму.[1193] Аналогичные события происходили в Восточной Европе, особенно в Чехословакии, где лидера еврейской партии Рудольфа Сланского обвинили в «троцкистском сионизме» и других преступлениях, более или менее явным образом связанных с его происхождением.[1194] Антисемитизм уверенно вернулся в международную повестку дня. Такова была еврейская «дилемма безопасности»: создание Израиля возродило тот самый антисемитизм, от которого евреи хотели защититься.

Сталин ответил на создание Западной Германии основанием Германской Демократической Республики в конце 1949 года. Продолжая свою текущую политику, советский диктатор не пытался разделить Германию навсегда – совсем наоборот. Создание ГДР призвано было обозначить альтернативный путь развития для всей страны. «Создается не восточногерманское государство и не правительство Восточной Германии, – говорилось в правоустанавливающем документе, – но правительство всей Германии». На данный момент, однако, ГДР должна была оставаться демилитаризованной, во всяком случае, для стороннего взгляда. Главная ценность Восточной Германии для Сталина заключалась в возможности тем самым воспрепятствовать ремилитаризации ФРГ. Таким образом, Западная и Восточная Германия оказались своего рода экспериментом: какая модель общественного развития и управления лучше всего в состоянии удовлетворить материальные, духовные и национальные потребности немецкого народа. Сталин также требовал ускорить разработку ядерной программы. В августе 1949 года Советский Союз обрел свою первую атомную бомбу, и, пусть его арсенал заметно уступает арсеналу Соединенных Штатов на протяжении многих лет, о призраке шантажа американской ядерной монополией можно было забыть.

Одновременно русские – которые довольно долго рассматривали остальной мир как нежелательное отвлечение от европейских дел – попытались оказывать давление на Соединенные Штаты в глобальном масштабе, чтобы заставить американцев ослабить «хватку» в Европе, прежде всего в Германии. В марте 1949 года, когда поражение в ходе Берлинского кризиса уже выглядело неизбежным, Сталин наконец согласился предоставить коммунистическому лидеру Северной Кореи Ким Ир Сену большое количество современных вооружений.[1195] В том же году Мао все-таки одержал победу в длительной гражданской войне в Китае и вынудил своего соперника Чан Кайши искать убежища на острове Формоза (Тайвань). Стремление восстановить позиции Китая на мировой арене – и тем самым отомстить западным державам за столетие «унижения» – являлось ключевым мотивом китайских коммунистов. Но не менее важной считалась миссия по распространению и экспорту марксизма. Мао намечал революционное преобразование китайского общества и желал «оделить» марксизмом соседние страны – как ради самого марксизма, так и потому, что не видел иного способа обезопасить собственное положение. По этой причине Мао, который нисколько не собирался «прощать» иностранцев, все же признавал Сталина идеологическим лидером мирового коммунизма.[1196] В своей риторике и политике он воспроизводил привычные европейцам коммунистические теории окружения и внешнего врага.[1197] Китайско-советский договор о дружбе был заключен в 1950 году, и Мао заявил, что «выбрал правильную сторону» в противостоянии Советского Союза и Запада. Новая Китайская Народная Республика, иными словами, руководствовалась локальными запросами и революционной повесткой, впервые озвученной в Германии почти сто лет назад. Центральная Европа пришла с местью на Дальний Восток.