Европа. Естественная история. От возникновения до настоящего и немного дальше

В других местах Тацит не оставляет сомнений в том, что в отдельных частях Германии ландшафты были сильно преобразованы под земледелие, выпас скота и поселения. Но он также указывает, что территория каждого племени была окружена обширными ничейными землями. Легко представить, что такие земли служили охотничьими угодьями, где диких животных в какой-то степени защищал страх одного племени угодить в засаду, устроенную другим. Возможно, для этих районов были характерны отдельные лесистые участки, перемежающиеся с болотами и колючими зарослями. Большое разнообразие европейских светолюбивых растений (включая лещину, боярышник и дуб) лишний раз свидетельствует, что лесной полог не был сплошным. Так что почти наверняка будет ошибкой оплакивать потерю европейской лесной девственности, представляя ситуацию в духе тацитовской тенистой Германии, ужасающей лесами.

Похоже, единственный положительный результат навязчивых идей Лутца Хека – это выживание лошадей Пржевальского из Варшавского зоопарка. Он перевез их из Берлина к брату в Мюнхен. К 1945 году в Европе оставалось всего 13 этих непарнокопытных, поэтому Лутц сыграл ключевую роль для сохранения этого вида, что было признано как минимум в одном музее холокоста ³²⁶. Попытки Хека восстановить дикую природу подтверждают очень важный факт: европейцы ныне – разум, управляющий землей. Земля становится такой, какой они пожелают. И если их желания токсичны и опасны, то это обязательно проявится в природе. Европейцам не избежать ответственности за формирование своей окружающей среды. Даже отказ от действий будет иметь серьезные последствия.

Идея, что Древняя Европа была огромным первобытным лесом, оспаривается в одном из величайших проектов по возрождению дикой природы – в заповеднике Оствардерсплассе в Нидерландах. В апреле 2017 года я приехал туда, чтобы встретиться с Франсом Верой – экологом, внесшим огромный вклад в его развитие. Участку земли площадью почти 60 квадратных километров, который помогали разрабатывать Франс и его коллеги, меньше 70 лет: до этого он находился под водой. Я счел это крайне необычным, однако голландцы настолько привыкли создавать себе сушу, что во время моей поездки этот факт едва упомянули. Глядя сквозь утренний туман на обширный участок суши, где не было ничего, кроме призрачных силуэтов современных мельниц и промышленных зданий на горизонте, я ощущал, что попал в прошлое: картина напоминала нетронутую Африку или далекую Арктику.

Побывать на земле Оствардерсплассе – чувственный опыт. Следы и экскременты птиц и зверей настолько плотно покрывали коротко остриженную траву, что между ними было невозможно поставить ногу. Дерн ранней весной был таким тонким, что казалось, будто травы тут меньше, чем голой почвы. Я едва мог поверить, что ее хватает, чтобы поддерживать такую массу живности. На моих глазах десятки тысяч белощеких казарок поднялись с земли, когда над ними промелькнул гигантский орлан, а затем, подобно накидке, снова опустились на траву. Запахи, звуки и виды можно было бы отнести к плейстоцену, богатство которого утеряно так давно, что исчезло из нашего воображения.

Однако гордость Оствардерсплассе – крупные млекопитающие. Мимо нас легким галопом мчались группы коников: их красивый мышастый окрас создавал иллюзию, что я смотрю на анимированное искусство ледникового периода. Для неопытного глаза польские коники выглядят практически так, как дикие лошади. Предполагалось, что они происходят от тарпана – последней дикой лошади Европы ³²⁷. Британские эксмурские пони со своими белыми мордами (этот признак так ясно виден на изображениях лошадей ледникового периода в пещерном искусстве) – еще одна имитация диких лошадей. Но это уже вопрос вкуса, поскольку ни одна из современных пород лошадей не имеет преимущества перед другими с точки зрения генетической близости к диким предкам.

Когда мы проезжали мимо стада благородных оленей, ведомого самцом с великолепнейшими рогами, они подняли головы и сорвались с места. Их кости захламляли землю. Поскольку это неодомашненный вид, туши оленей разрешено оставлять на траве для падальщиков. Вдалеке виднелись крупные звери с устрашающими рогами лирообразной формы. Это заменители туров, выведенные из различных пород крупного рогатого скота. Не у всех равномерный темный окрас, свойственный турам, и, на мой взгляд, это нарушает иллюзию мегафауны ледникового периода.