Европа перед катастрофой, 1890–1914

Более высокое положение занимал Асквит, будучи канцлером казначейства, быстро набирал политический вес Уинстон Черчилль, которого назначили заместителем министра по делам колоний в награду за переход из лагеря тори. Асквит был профессиональным интеллектуалом, действовавшим в соответствии с подготовкой и суждением о целесообразности, а не согласно фундаментальному первоначальному убеждению или вере. Он обладал железной логикой, и в дебатах переспорить его было невозможно. «Сходите и принесите кувалду»⁴⁷, – приказал однажды К. – Б., когда Бальфур разделывал под орех либералов, и действительно за Асквитом послали гонца. Блистательный «фёрст» [132] в Оксфорде, стипендиатом которого он стал, победив на конкурсе, Асквит, как писал Гардинер, был показательным продуктом системы Баллиоля, которая не допускала излишнего рвения и «не доверяла великим мыслям, если даже сама над ними задумывалась». Он все понимал и ничего сам не придумал. Человек с сильным характером, но бесстрастный, он мог стать судьей и был прекрасным председателем совета. После успешной карьеры в роли барристера Асквит стал членом кабинета при Гладстоне в 1892 году прежде, чем успели обратить на него внимание, хотя он был настолько не в ладах с обществом, что подавал руку собственной жене, приглашая ее к обеду ⁴⁸. Это затруднение было исправлено, когда она умерла и Марго Теннант, умевшая различать перспективных людей, решила выйти за него замуж. Вскоре он стал полноправным членом элиты; «в нем не было ни эготизма, ни зависти, ни тщеславия»⁴⁹, – сказала об Асквите одна женщина. В нем доминировал интеллект, не пробуждавший, правда, и не вызывавший никакой реакции. Общественность так и не смогла составить об Асквите представление, наградить каким-нибудь прозвищем, и он остался в истории безликим.

В правительство входили несколько пэров, среди которых не было ни одного крупного землевладельца. В их числе были престарелый маркиз Рипон, позднее подавший в отставку, лорд Твидмаут, признанный психически неуравновешенным и тоже вышедший в отставку, и лорд Кру, родственник Роузбери, который привел в ужас принца Уэльского (позже король Георг V) своей привычкой приходить в палату лордов в пиджаке, а не в визитке (однобортном сюртуке). Единственным представителем великой аристократии был тори-ренегат Уинстон Черчилль. Не только проблема свободной торговли привела его к либералам. К 1904 году, когда Черчилль поменял партийную принадлежность, он уже знал, что дни всевластия тори сочтены. Он стремился занять высокий пост и не мог ждать. Внук герцога должен был сам зарабатывать себе на жизнь. Журналистика и литература могли приносить доход, но не такой, какой ему хотелось иметь. В Америке человек с его способностями и энергией занялся бы бизнесом, но для англичанина с такой родословной только правительство открывало путь к величию.

Понимая всю серьезность социальной проблемы, Черчилль полагал, что либералам она под силу, и намеревался играть в ее решении главную роль. Помимо амбиций, им двигала глубокая привязанность и любовь к состарившейся няне его детства госпоже Эверест ⁵⁰. Она символизировала участь безработных стариков, «о которых некому позаботиться и которым не на что жить до конца дней своих». В 1904 году он сделал свой выбор. С той поры во всех выступлениях Черчилль проповедовал либерализм как «общее дело миллионов обездоленных людей», к которым следует относить и рабочий класс, чтобы оторвать его от губительного социализма. Он понимал: если либералам не удастся отвоевать профсоюзы у крепнущей лейбористской партии, то рано или поздно они потерпят крах. Он поставил перед собой эту цель, вместе с Ллойдом Джорджем начал разрабатывать законодательства, касающиеся оплаты труда, рабочих часов, пенсий, социального страхования. Выступая в Глазго в октябре 1906 года, он изложил программу, сформулированную фактически на основе фабианских идей «государства всеобщего благоденствия» и превосходившую планы правительства, младшим министром которого был. «Мы намерены провести черту, ниже которой мы не позволим человеку ни жить, ни трудиться», – заявлял он уверенно и смело, предложив наделить государство функциями «резервного работодателя», установить минимальные стандарты и ввести государственную собственность на железные дороги. Беатриса Вебб была очень обрадована. «Уинстон отлично применил схему Веббов», – записала она в дневнике, поставив ему высший балл: «Блестяще талантлив».