Европа перед катастрофой, 1890–1914

Именно эта публика кричала «пигтейл!», и стадное поведение внезапно начали признавать как реально существующее. «Колумбом», открывшим этот феномен, был хирург Уилфред Троттер. Он дал этому явлению определение и статус предмета научного исследования, завершив свое первое путешествие в область социологии красноречиво пессимистическими выводами. Приятель отзывался о нем как об «очень спокойном человеке», интересовавшемся не только социологией, но также философией и литературой. В 1908 году Троттеру было тридцать шесть лет, но через тридцать лет его назовут «самым выдающимся хирургом страны». «Форма головы и лица придавала ему академический вид, который моментально разрушался обаятельной и искренней улыбкой». В двух эссе о «Стадном инстинкте», опубликованных в 1908 и 1909 годах журналом «Социологическое обозрение», он доказал, что социальное поведение человека направляется из тех самых темных и зловещих глубин подсознания, открытие которых ознаменовало завершение Викторианской эпохи. Троттер считал подсознание глубинной силой, «не обладающей индивидуальностью, волей и самоконтролем». Она – «иррациональна, подражательна, труслива, жестока… и внушаема». Поскольку человеку свойственно врожденное стремление к групповому одобрению, он становится жертвой действия этой иррациональной силы и подвержен стадному реагированию. В отличие от Кропоткина, отмечавшего во «Взаимопомощи» благодетельность стадного инстинкта, Троттер считал его опасным по причине бессознательности и иррациональности действия. «Нетрудно представить себе, – писал он в заключение, – как велика вероятность того, что человек в конце концов окажется еще одним неудачным экспериментом природы».

Стадному инстинкту в 1908 году посвящались еще два исследования: «Социальная психология» Уильяма Макдугла и «Человеческая природа в политике» Грэхема Уоллеса. Вся жизнедеятельность Уоллеса была направлена на создание главного труда – «Великое общество», который будет опубликован в 1914 году. После Шоу и супругов Вебб он был четвертым в фабианской хунте, пока не вышел из нее в знак протеста против поддержки фабианцами тарифной реформы. Член совета Лондонского графства, председатель Лондонского школьного совета, основатель и профессор политологии Лондонской школы экономики Уоллес, по его же собственному определению, был «мыслителем в действии». По описанию Уэллса, он был «довольно неряшливым и отчасти педантичным человеком с благородной душой». Профессор носил усы, пенсне, читал лекции медленно и вычурно, но они получались у него «проницательными и вдохновенными». Один из студентов, Дж. Д. Х. Коул, вообще назвал его лекции «самыми интересными и поучительными». В исследовании «Человеческая природа в политике» Уоллес описал свидетельства, подтверждающие, что человек не действует в соответствии с рациональными предположениями. Он выражал и надежду на то, что новые методы психологии и социологии дадут ответ на вопрос: сможет ли поведение человечества стать более просвещенным и разумным во имя собственного благополучия?

Уоллес не желал признать дарвинизм, фактически призывавший примириться и согласиться с неизбежностью естественной агрессивности человеческой природы, обрекавшей человечество на беспощадную борьбу, являющуюся необходимым условием прогресса. Однако он предвидел: если не обуздать иррациональность, то страны неминуемо втянутся в империалистические войны и будут воевать до тех пор, пока не останутся на земле только Англия и Германия или Америка и Китай, а после «военно-морского Армагеддона в Тихом океане уцелеет лишь одна держава», и обитатели земного шара, численность которых сократится вдвое, начнут все сначала. Этот процесс, похоже, уже зарождается, «Германия и мы уверенно идем навстречу ужасам войны» только потому, что, создав нацию и империю, «мы посвятили им все наши симпатии и помыслы».

Законопроект о бюджете на 1909 год, предложенный Ллойдом Джорджем, оказался «бикфордовым шнуром», по словам одного из участников, сознательно подожженным, чтобы эра либералов всегда казалась «беспрецедентно сварливой и некомфортной»⁷². Авторитет партии падал, и ее лидеры понимали, что без душераздирающей проблемы они проиграют на следующих выборах. Люди уже подсчитывали, писал Гардинер, «сколько мест либералы потеряют».