Европа в эпоху Средневековья. Десять столетий от падения Рима до религиозных войн. 500—1500 гг.

Едва ли можно предположить, что теории международной торговли, которые начали складываться в это время, стали долговечным вкладом в цивилизацию, но, безусловно, они успели глубоко повлиять на ее ход. В недавние времена один из самых животрепещущих вопросов заключался в том, следует ли и дальше позволять им регулировать законодательство или нет. Эти теории сформировались в то время, когда человечество еще очень плохо понимало факты, на которых они якобы основывались. Опыт общей торговли был еще в самом зачатке, и никто не мог иметь реального представления о действующих в ней законах или даже о ее базовых фактах. Эти идеи были чистыми теориями, практически такими же, как домыслы любого оторванного от жизни философа. Пожалуй, ни в одной другой области цивилизации не предпринималось столько попыток воплотить чистые теории на практике, как в этой. Но у этих идей была очевидная и временная фактическая основа — существование узкой, но чрезвычайно прибыльной торговли, находящейся в таком состоянии, в котором ею можно было бы искусственно управлять, то есть когда ее можно было бы временно заставить действовать, например, в условиях исключительного владения золотыми рудниками, — и не существовало никакого опыта, который показал бы, что такое состояние лишь временное и исключительное. Эти теории, кроме того, имели чрезвычайно правдоподобное основание в виде очевидного эгоизма того времени и овладели народным умом настолько крепко, что более сведущим людям оказалось очень тяжело ослабить эту хватку[105].

Для нас эти формирующиеся теории гораздо менее важны сами по себе, нежели как признаки более широких взглядов и более всеобъемлющего понимания, о которых они, безусловно, свидетельствуют и которые стали возможными во многом благодаря расширению самой торговли.

Эти расширяющиеся идеи еще более отчетливо раскрываются в той возможности, которая осенила умы многих людей XV века, возможности гораздо более широкого расширения торговли, чем позволяли прежние маршруты, — первые слабые следы идеи мировой торговли и даже концепции самого мира в его сколько-нибудь приближающемся к реальности состоянии. Это были всего лишь первые зачатки этих идей, но они оказались достаточно сильны, чтобы люди рискнули действовать, основываясь на них, и потому произошли открытия последних лет века, которые не только распахнули новые миры для торговли, но и невероятно расширили все горизонты.

Исследовательский импульс, дерзновенный дух и отвага первооткрывателя пришли с первым расширением торговли, и уже в XIII веке многие европейцы пересекли тогдашний «темный» Азиатский континент. Однако непосредственная активная причина океанских открытий XV века заключалась в появлении новых наций, стремящихся принять участие в чрезвычайно прибыльной торговле восточными товарами, в тот момент, когда турецкие завоевания в северной и восточной частях Средиземноморья сузили возможности этой торговли, а прочные позиции венецианцев в Египте осложняли конкуренцию с ними. Португальцы были первыми из этих новых стран, кто питал амбициозные мечты и обратил внимание на поиск пути в Индию вокруг Африки. В первой половине XV века инфант Португалии Генрих благородно посвятил свою жизнь поощрению этих исследований, потому что, как думал он, это естественно входит в обязанности государей, так как не позволяет рассчитывать на прибыли, достаточные, чтобы соблазнить купца.

В ту эпоху, когда люди искренне полагали, что могут повторить приключения Синдбада-морехода, а может, и встретиться с чем похуже, требовалось немалое мужество, чтобы плыть в неизведанные моря, и прогресс шел медленно. Первая экспедиция продвигалась вдоль берега, насколько осмелилась, а когда благополучно вернулась, ее сменила другая, отважившаяся пройти немного дальше. В 1434 году она прошла мимо мыса Бохадор; в 1441-м — мимо Кабо-Бранку; в 1445-м — Кабо-Верде; в 1462-м — мимо мыса Сьерра-Леоне; в 1471-м достигла Золотого Берега; в 1484-м или, возможно, немного раньше пересекла экватор; в 1486 году Бартоломеу Диаш обогнул южную оконечность Африки, с тех пор названную мысом Доброй Надежды; и, наконец, в 1498 году Васко да Гама достиг Индии. За этим первым успехом короля Португалии немедленно последовала отправка флотов, специально предназначенных для торговли, и хотя египетские арабы встретили их в Индии ожесточенным сопротивлением, так как они угрожали их монополии, корабли возвратились домой с огромным грузом пряностей.