Европа в средние века

«Внутри [крепости] была камнеметательная машина, сооруженная плотником.
Машину притащили волоком из Сен-Сернена и подняли на дощатый настил [на крепостном валу],
И стреляли из нее благородные дамы, девицы и женщины из простонародья.
И ударил камень прямо туда куда был направлен искусной рукой,
И поразил графа с такою силой в шлем, выкованный из стали,
Что разлетелись в разные стороны, подобно брызгам и осколкам,
Глаза, мозг и зубы обеих челюстей;
И граф упал замертво на землю, черный и залитый кровью.» (205, ст. 122-129)

«Песнь об альбигойском крестовом походе.»

ВЛАСТЬ

Строительство собора Парижской Богоматери было закончено в середине XIII века. Оно началось в 1163 году, когда Сюжер и Св. Бернар уже умерли. Около 1250 года Пьер де Монтро решил почти целиком убрать стены трансепта, прорезав в них два гигантских круглых витража, как бы утверждая перед лицом неослабевающей угрозы ереси, что лучи творения расходятся из этого единственного источника — Бога-Света, утверждая перед философами тождество концентрического универсума Аристотеля и круговых потоков, открывавшихся теологии схоластов. Этот памятник явился замечательным свидетелем преобразований, произведенных в течение XIII века. Он свидетельствует о замечательных интеллектуальных завоеваниях, совершавшихся в школах, теснившихся вокруг него и постепенно объединившихся в тот мощнейший синдикат науки, который стал называться университетом. Он свидетельствует о беспримерном обогащении городов: во что обошлось его сооружение? Во сколько миллионов серебряных монеток, столь необходимых для покупки хлеба? Некоторые задавались вопросом: нужно ли возводить столь великолепный собор? Не было ли это противно учению Евангелия, не оскорбляло ли нищету трудящихся, населявших предместья? Он свидетельствует, наконец, об усилении монархии: мог ли он и вовсе быть когда-либо построен без королевских щедрот, без денег, притекавших по каналам королевских налогов?

Монархия! Государи XIII века обуздали феодальную вольницу и вновь сосредоточили власть в своих руках. Тем самым вновь обрели реальную силу политические образования, которые с тысячного года существовали лишь в воображении. Надгробия этих государей уже позволяют различить их черты. Они лежат в той же позе, в какой они лежали во время траурной церемонии — почившие, погруженные духом в молитвы, за чтением которых они только что следили по своему молитвеннику. Их отличают атрибуты их сана: меч, которым они сражались со Злом, скипетр, символ отправлявшегося ими правосудия, и корона — символ данной Богом власти. Вот, в Фонтевро, рядом с Альенор, лежит Генрих Плантагенет, граф Анжуйский по отцовской линии, герцог Нормандский по материнской, король Англии силой победы своего оружия и обряда венчания. Вот готовые восстать и занять место на верхней галерее собора статуи королей Франции, представители трех сменивших друг друга династий, предков Людовика Святого, которых он, их потомок, расположил в строгом порядке в хорах церкви Сен-Дени.