Европейская герилья. Партизанская война против НАТО в Европе

«Огромное большинство наших бывших товарищей ограничилось лишь маем 68-го и несколькими последующими месяцами, некоторые – более отважные – продержались до 77–78 года, до времени “автономной революции». Совсем редки те, кто посмел пойти еще дальше. Большинство предпочитает скрывать свои былые революционные идеалы, словно бы речь шла о позорной болезни, подцепленной в злачных предместьях при контакте с плебеями и бедняками.<…> В голове вульгарного обывателя то было благословенное время, время истоков всего сущего, первого боя, первого собрания [речь непосредственно о событиях мая 68-го – П.Т.], а потом это все оказалось испорчено! Более или менее быстро. Почему? Они не объясняют. Начало для них было “потерянным раем” (каким еще раем? где они потеряли невинность, что ли?), а девиз “продолжаем борьбу” означал преступное отклонение от нормы (какое? вырваться или попытаться вырваться за пределы отчужденного существования?). Бывшие «леваки» почти ничего не говорят по поводу своего осуждения и едва скрываемой ненависти по отношению к тем, кого в отличие от них не сумели заставить сдаться. Но вот по поводу мая 68-го их треп неистощим. <…> Они часами точат лясы о вечерах «весеннего бунта», о творческой спонтанности, о своих первых выступлениях на митингах, о зловонной атмосфере улиц с миазмами хлора. Тут они все одинаковы – даже главный судья по специальным трибуналам! Я даже не был удивлен, прочитав в одном интервью, что он, оказывается, сражался на баррикадах и считал себя причастным к освободительному движению! Он, душегуб, который впоследствии подписал приказ о тотальной изоляции, призванной уничтожить всех нераскаявшихся политических заключенных.<…> Во все последующие годы буржуазия была крайне озабочена подавлением всех тех, кто не понял, что звонок уже прозвенел и следовало по-хорошему вернуться к своим папочкам и мамочкам вместо того чтобы погибать во цвете лет в костюмах от Kenzo или Armani»[10].