Европейская герилья. Партизанская война против НАТО в Европе

Сначала мы залегли на дно. Подвал мы покинули, ничего там не меняя. Поставили только перед входом шкаф. Мы хотели позднее привести его в первоначальное состояние. У нас были специальные квартиры, которые мы до этого никогда не использовали. Квартиры, в которые мы ушли, были вполне легальными квартирами людей, которых мы знали, но которые нечасто мелькали на сцене жизни. В первые три дня никто из нас вообще не выходил на улицу. Поименно буйволы искали Ингу Витт, Ральфа Райндерса, Фрица Тойфеля, Норберта «Кнофо» Крёхера, Тиля Майера, Андреаса Фогеля, Вернера Заубера и Анжелу Лютер. Всего восемь человек, для половины из которых не было оснований. За Анжелой Лютер они охотились, потому что она была крупной. Водитель уверял, что он ее узнает. Удар по голове водителя был слабее, чем мы рассчитывали. Здесь в Берлине буйволы всё время гонялись за крупными женщинами.

В первые дни дела у нас шли сравнительно неплохо, так как мы заметили, что буйволы на нас вообще не выходили. После того, как Лоренц был свободен, мы написали письмо Альбертцу, в котором просили его содействия в передаче вещей Лоренцу, которые мы нашли в его портфеле. Среди этих вещей были письма от некоей фрау Буш, у которой была дочь с ограниченными возможностями и которая неоднократно просила Лоренца о помощи. Там было: «Дорогой господин Лоренц, я уже двадцать пять лет являюсь членом ХДС. У меня девочка монголоидного типа, она родилась 24.12.1960. С тех пор я прошла в нашем обществе через такие тернии! Люди без моральных ценностей могут быть так отвратительны. Обидно, что Сенат и церковь тоже бросили нас как картофельную шелуху. Мы чувствуем себя людьми второго сорта…». Женщина бегала по всем инстанциям, а Лоренц, очевидно, собирал ее письма, но женщине до сих пор так никто и не помог. Поэтому мы написали Альбертцу письмо с просьбой помочь женщине. Деньги, которые были при похищении у Лоренца – где-то 700 марок, – мы послали этой семье с пояснительной запиской. В это время мы много писали.

– Женщина получила эти деньги?

Райндерс/Фрич: Нет, она позднее сожалела об этом.

– А Альбертц вступился за эту женщину?

Райндерс/Фрич: Мы не знаем.

– А позднее он вступился за вас?

Райндерс/Фрич: Да, за освобождение Геральда Клёппера и

Габриэллы Крёхер-Тидеманн.

– После этого было еще обращение от вас?

Райндерс/Фрич: «Похищение. Наша оценка». Дней через двадцать мы эту листовку распространили. Через три дня после освобождения Лоренца мы все собрались и составили текст этой листовки: «Кто мы такие? Через эту газету после всех драматических событий мы хотим обратиться ко всему населению Берлина, напрямую и масштабно, насколько это возможно. Делаем это мы главным образом по трем причинам: 1. Мы хотим рассказать, что мы за люди. 2. Мы хотим хотя бы частично разоблачить ложь прессы и политиков. 3. Мы хотим объяснить, почему мы похитили Лоренца. Мы не группка людей, которые действуют по принципу «чем хуже, тем лучше». Мы не ищем выгоду для себя. Мы осознаём, что мы не изменим государство принципиально, не сможем его ни уничтожить, ни развалить. Мы не асоциальные элементы, некоторые из нас знают, что такое работать на фабрике. Некоторые еще не закончили старшую ступень школы, не говоря уже о студентах.

Наши враги распространяют ложь, которую уже нельзя терпеть: «Мы все сидим в одной лодке», «Никто уже не осмеливается выйти на улицу», «Сейчас мы все равны». Вдруг равны те, кто живет в плохой и дорогой съемной квартире в Кройцберге, Веддинге и те, кто живет на вилле в Целендорфе. Теперь вдруг равны, кто зарабатывает в месяц не больше 1000 марок, и те, кто эту сумму тратит за один день. Равенство, которое записано у нас в законе, вдруг здесь, в то время, когда только десять процентов детей рабочих учатся в университетах (и не потому, что они глупые), хотя богачи с их деньгами продолжают шляться по заграницам и жировать. Равны и ХДС, который поддерживает предпринимателей, и маленький человек, который загнан в угол.

Те, кто начинает защищаться, объявляются преступниками и террористами. И это не свиньи-полицейские, которые громят молодежные центры. Это не предприниматели, которые чохом выбрасывают сотни людей на улицу, когда им это удобно. Это не судьи и полицейские, которые оберегают строительные компании и расстреливают взломщиков автоматов. Мы считаем, что слова и устные требования не принесут никакой пользы, чтобы что-то изменить в этой стране, где всё фальшиво. Об этом уже много писалось, слишком много людей пережили это на своем хребте. В этом обществе только отдельным личностям живется хорошо, а большинство подавляется.