Европейская герилья. Партизанская война против НАТО в Европе

Что это значит, если ты каждый день пашешь на работе, а вечером возвращаешься домой такой изможденный, что сил хватает только на то, чтобы сидеть перед телевизором? Отчего происходят жестокое обращение с детьми, избиения, самоубийства? Почему это происходит не на виллах Целендорфа или Далема, а в районах Моабита, Веддинга, Кройцберга? Только потому, что в Целендорфе и Далеме живут более утонченные, более лучшие и приличные люди?

Это происходит не оттого, что большинство женщин-рабочих внешне соответствуют своему возрасту, а фрау Крессманн-Чах, эдакая бойкая предпринимательница, ухоженная и моложавая, занимается своими сомнительными делишками. Сколько сил фрау Буш потратила на то, чтобы люди услышали о ее ужасном положении! В ее письмах отчетливо проявилось то, что ХДС и СДПГ – одна и та же шайка. Народ должен выбирать между чумой и холерой. Это и есть пропагандируемый свободно-демократический порядок?! «Наши доходы при сегодняшних ценах достаточно велики, чтобы не умереть с голода, но слишком малы, чтобы быть сытым. Может быть, вы думаете, что рабочий должен только работать, есть, пить и оплачивать аренду?» – спрашивает фрау Буш у партии. В самом деле, это выглядит так: чем больше у рабочего забот, тем реже к нему приходят в голову «глупые» мысли – в этом правы все партии.

Дело в том, что самый большой страх для власть имущих – это когда народ начинает защищаться, бороться за свои права. Тот, у кого есть деньги, имеет власть, а тот, кто имеет власть, имеет права и будет защищаться от того, чтобы эти права отдать. Поэтому вы вынуждены сопротивляться. Начало положено: дикие забастовки, гражданские инициативы, борьба против строительства атомной станции в Виле. Формы сопротивления бывают порой не совсем однозначные. Например, праздновать болезни <пассивная форма сопротивления на рабочих местах. – прим. ред.> на предприятии, ну или еще веселей. Жители одного дома в Темпельхофе защищались так: на головы полицейских, которые что-то вынюхивали вокруг их дома, вылили кипяток. “Виновный» так и не был найден.

Свою борьбу мы понимаем как часть всеобщего сопротивления, Городской партизан – это значит фантазия и сила действия. Способности, которые есть в народе, нас радуют. Это означает, что мы не рубим с плеча вокруг себя, а реалистично оцениваем наши возможности, чтобы затем действовать. Мы учимся на практике. Только поэтому операция по похищению Лоренца была проведена превосходно.

Мы не фантомы и не патологически больные гении, как вам пытаются запудрить мозги партии, пресса, полиция, чтобы замаскировать ваше жалкое положение! Мы поняли: если чего-то хочешь достичь, то нужно организовываться, держаться вместе. Если ты один, то многого не сделаешь. Нужно только оглянуться вокруг – людей, которые думают так же, как ты, и хотят что-то изменить тысячи! Нужно вместе начинать, учиться на своих ошибках, не падать духом, даже если всё порой выглядит бесперспективным. Государство и полиция не всесильны даже в Берлине, самом полицейском городе мира».

Это воззвание мы сделали на ротапринте в Штеглице, тираж 30 000 экземпляров. В сноске мы написали, что тираж 50 000, но из-за нехватки времени не смогли столько изготовить. 30 000 листовок распространили за полчаса. Это было 26 марта 1975 года. План был такой: несколько пакетов, в каждом по 250 штук – на одну улицу. Был охвачен весь город. Пакеты передавались другим группам, а те передавали их дальше. Тираж надо было разбросать между половиной восьмого и восемью вечера, так как в восемь часов большинство домов в Берлине закрывалось. Период распространения мы ограничили половиной часа, чтобы исключить ненужную угрозу. Если кто-то найдет листовку и позвонит в полицию, та могла прибыть через двадцать минут. Всего у нас было задействовано 120 человек.

– И всех двадцать человек вы предупредили о том, что нечто подобное может произойти, и никто не предал?

Райндерс/Фрич: Да. В конце концов, как мне рассказал один товарищ, у них были кое-какие вещи, которые могли сгореть до того, как буйволы ворвались в Рауххаус(14). С распространением листовок была одна старая история – так называемая система снежного кома. Ты говоришь с пятью-шестью товарищами, которым доверяешь, а те уже дальше разговаривают со своими доверенными. После истории с Дренкманом уже была акция по распространению листовок. Для людей всё тогда было гораздо жестче, до этого и после этого по данному поводу были жаркие споры. Некоторые не принимали участия в распространении листовок, поскольку были не согласны с этой акцией, а другие не хотели, так как страх был всё-таки большой.

После похищения Лоренца акция с распространением листовок была для буйволов бóльшим шоком, чем само похищение. Они поверили в то, что было распространено 50 000 листовок. Они, конечно, просчитали, что в распространении листовок участвовало гораздо больше, чем шесть человек, если за короткий промежуток времени листовки вплыли по всему городу.

– Сколько страниц было в листовке «Похищение: наша оценка»?

Райндерс/Фрич: Десять страниц.