Европейская мечта. Переизобретение нации

Совсем иначе вернулась колониальная история в столицу Берлин. После Второй мировой войны многое из того, что сохранилось в ГДР, было снесено под предлогом несовместимости с ценностями нового политического режима. «Шестнадцать принципов городского проектирования» 1950 года призывали среди прочего к преобразованию центра города в политическую арену: «На площадях в центре города проходят политические демонстрации, шествия и народные гуляния, проводимые в фестивальные дни. Центр города должен состоять из наиболее важных и монументальных зданий, доминирующих в архитектурной композиции плана города и определяющих архитектурный силуэт города»[597]. Из этого исходил и Вальтер Ульбрихт, оправдывая в 1950 году снос Берлинского городского дворца и его замену Дворцом Республики: «Центр нашей столицы Люстгартен и район руин замка должны стать большой площадкой демонстраций, где наши люди смогут выразить свою волю к борьбе и восстановлению». За этим «пинг» после смены политической системы в 1950 году спустя шестьдесят лет, после очередной смены политического режима, последовал «понг». В 2013 году было принято решение реконструировать зимнюю резиденцию Гогенцоллернов. Огромный дворец вернулся в архитектурно-исторический ансамбль центра Берлина. Его открытие планировалось на декабрь 2020 года. Каково предназначение нового здания, неясно, ведь монархической традиции в Германии больше нет. Тем временем вопрос о его использовании сместился к вопросу об использовании «Форума Гумбольдта», бокового дворцового фасада, дизайн которого выполнен в современном стиле. Если имя Александра фон Гумбольдта, географа-исследователя и открывателя мира, изначально ассоциируется с глобально-историческим видением, которое могло бы символизировать открытость Берлина миру, название «Форум Гумбольдта» ассоциируется теперь с колониально-историческим и европоцентристским видением, заставляющим Германию вспомнить о наследии, которое до сих пор почти не обсуждалось. Период с 1871 по 1918 год, когда Берлин был столицей, а замок Гогенцоллернов – императорской резиденцией, был также временем имперской экспансии, когда Германия, «запоздавшая нация», стремилась стать колониальной державой, чтобы сравняться с другими европейскими нациями. В то время процветала не только экономика – можно говорить о «турбокапитализме», о котором и сегодня свидетельствуют импозантные ряды домов эпохи грюндерства, – но и наука, в том числе «учение о расах». В конце XIX века для этой новой дисциплины, которой ныне не существует, было собрано бесчисленное количество черепов, точно так же как сегодня собирают банки данных. Считалось, что, лишь изучая череп за черепом, можно сделать важные научные открытия в генетике. Поэтому среди артефактов в этнографических коллекциях много не только награбленного имущества и экспонатов неизвестного происхождения, но и этих человеческих останков, которые необходимо вернуть достойным образом.

Колониальная экспансия, исходившая из Европы, – это негативное историческое наследие многих европейских наций. Поддерживавший ее расизм есть теневая сторона европейского Просвещения, он до сих пор остается слепым пятном европейского самосознания. Понятие человечества эпохи Просвещения – наследие, которым можно гордиться; оно лежит в основе европейских демократий. Первая статья Всеобщей декларации прав человека гласит: «Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и своих правах». При этом упускается из виду, что понятие человечества до сих пор неполно, поскольку из него по-прежнему исключено – не de jure, а de facto – темнокожее население, история страданий которого не признается европейцами. На этой колониальной истории эксплуатации и насилия все еще остается кровь и лежит бремя вины. Немцы почти забыли эту историю, однако создание Форума Гумбольдта неожиданно напомнило о ней.