Европейские поэты Возрождения

«Я тоской томим;
Мне ль счастливым быть,
Беспечно жить,
Подобно другим?»

Так молвил тот,

Кто горя гнет,
Мне встретясь, проклинал;
Тоской сражен,
Слезами он
Рассказ свой прерывал.

«Увы, — он рек, —

Я человек,
Изменою язвим:
Та, что любил,
Кого ценил,
Покорена другим.

Без лишних слов

Я был готов
Отдать всю душу ей,
Я с ней хотел
Делить удел
Благих и тяжких дней.

Но вдруг зефир,

Дохнув на мир,
Ее любовь унес;
Не стало всех
Земных утех,
И лью потоки слез.

О, тяжкий рок!

Я краткий срок
Фортуной взыскан был,
Когда, влюблен,
Забот лишен,
Я время проводил.

Душа грустна:

Ушла она,
Былого не вернуть,
И видно всем,
Что мне затем
Стал тяжек жизни путь.

Мне счастья нет:

Ее обет
Забвенью обречен.
Пускай таким
Словам пустым
Не верит, кто умен.

А если нет —

Пусть мне вослед
Скорбят о доле злой
И песнь мою,
Где слезы лью,
Поют вослед за мной.

Я тоской томим;

Мне ль счастливым быть,
Беспечно жить,
Подобно другим?»

Эпиграммы

«Всему противник, недруг бытия…»

Всему противник, недруг бытия,
Который хладом губит зелень луга,
Вечор заметив, что хвораю я,
Меня решил избавить от недуга.
Я согласился, боли не тая;
Лук со стрелою натянул он туго —
Туда он бил, куда Амур попал,
И глубже первую стрелу вогнал.

«Посеяв службу верную мою…»

Посеяв службу верную мою,[321]
Я дал отчаянью сбор урожая.
Под натиском беды я устою,
Но у огня я гибну, замерзая.
От голода я изнурен в раю,
От жажды сохну, где река большая.
Я Тантал, только в худшей я беде:
Кругом друзья, но дружбы нет нигде.

«О, соколы мои! Любой хорош…»

О, соколы мои! Любой хорош,
И все не отреклись бы от свободы,
Но в пору бед меня не бросьте все ж,
Как некие друзья людской породы,
Что от меня ползут, как с трупа вошь,
Хотя еще легки мои невзгоды!
Нет, ваши сбруи на кон ставлю я:
Вы мне, как очень мало кто, — друзья.

«Я вздохами питаюсь, слезы пью…»

(Писано в тюрьме)

Я вздохами питаюсь, слезы пью,[322]
Мне музыкою служит звон кандальный,
Смрад с духотой уносят жизнь мою,
Лишь честность — мне оплот в судьбе опальной.
Дождь, вёдро ли — на слух я узнаю:
Вот правоте от злобы дар печальный!
Да, Брайан, исцелюсь я наконец,
Но рана все ж оставит мне рубец.

«Я есмь, что я есмь, и пребуду таков…»