Европейское дворянство XVI–XVII вв.: границы сословия

Сервитор, поступая на службу, заключал договор, в котором обязывался верно служить господину и его семье в течение установленного срока, а тот, в свою очередь, обещал защищать, выручать из плена своего вассала, помогать ему материально. Уход от господина раньше срока окончания договора расценивался как бесчестный поступок и наказывался по закону[507]. Нарушителя договора могли вернуть от нового господина к старому. Кроме подписания договора, сервитор давал клятву верности сеньору, стоя в воротах его замка, соблюдая установленный ритуал[508].

Сервитор дворянского происхождения находился в двойной зависимости от сеньора: военной и судебной. Помимо того, что он входил в частное войско магната и, таким образом, подчинялся его военной власти, на сервитора распространялась власть и территориальных военных органов. Но поскольку последние очень часто были представлены теми же магнатами, то воинская зависимость такого дворянина от своего сеньора была двойной. Как сеньор магнат располагал и определенной судебной властью над своими сервиторами. Однако совершенные ими преднамеренные убийства, грабежи и разбой на дорогах разбирались и решались комитатскими дворянскими судами[509], которые рассматривали также дела, касающиеся их движимого и недвижимого имущества[510]. Тем не менее реальная военная, административная и судебная власть магната на данной территории, его имущественное положение, общественный авторитет и высокий военный ранг обеспечивали ему широкие юридические полномочия над разными категориями дворян-сервиторов, подчиняя ему их; и в состязании за власть между дворянским комитатским самоуправлением и магнатами соотношение сил было явно не в пользу первого. В Венгрии, однако, не сложилось системы прочных сеньориально-вассальных связей, поскольку сервиторский статус рассматривался как временный, сроки которого регулировались договором. Даже в случае предоставления навечно земельного пожалования эти отношения прекращались со смертью одной из сторон, поскольку право пожалования земли (а в поздний период — его утверждения) принадлежало одному королю.

Сложнее обстояло дело с армалистами. Как уже говорилось, аноблирование посредством армальной грамоты, без земли, со второй половины XVI в. возобладало над пожалованиями дворянства с землей. Когда в XVIII в. стали регулярно проводиться дворянские переписи, обнаружилось, что они составляют среди дворян абсолютное большинство. Историки приводят данные, касающиеся отдельных комитатов. Так, по подсчетам И. Сабо, специально занимавшегося проблемами аноблирования крестьянства, в комитате Торна в 1731–1732 гг. из 82 дворянских семей по меньшей мере 64 опирались на армальные грамоты, самая старая из которых датирована 1567 годом[511]. В комитате Комаром по переписи 1549 г. значились 109 дворян, глав семей: из них 35 — «владетельные», 74 — однонадельные; а в 1733 г. из 133 дворян «пожалованные грамоты» (litterae donationis), то есть фиксировавшие аноблирование с землей, смогли предъявить только 13 человек, 77 — прямо или косвенно подтвердили свое дворянство на основе армальных грамот, остальные представили такие документы, на основе которых не удалось выяснить источники их аноблирования[512]. Здесь самая древняя грамота о личном дворянстве восходит к 1563 году.

Среди аноблированных армалистов преобладали крестьяне. Часть из них добивалась этого несением военной службы, в основном в войсках магнатов. При этом с того момента, когда они, оставив свой крестьянский труд и покинув землю, получили дворянство, избрав ремесло воина, могло пройти много времени, которое эти люди могли провести где угодно. Становясь сервиторами, они подчинялись тем правилам, о которых шла речь выше. Другая часть аноблированных крестьян продолжала заниматься крестьянским трудом. Среди таких было много беглых крестьян. Сохраняя обязанности по отношению к новому, аноблировавшему их господину, как земельному собственнику, они выигрывали тем, что становились свободными людьми. Феодалы, нуждавшиеся в рабочих руках для своих поместий (так как среди крестьян было много беглых[513] и таких, кто погибал во время войн и турецких набегов или попадал в плен), охотно шли на такие условия, чтобы удержать нового человека и заинтересовать его в труде. Однако не следует думать, что крупные феодалы аноблировали всех желавших того крестьян. Им служило много таких лиц, которые, пользуясь различными послаблениями и льготами, не получали дворянства[514].