Европейское путешествие леди-монстров

Когда Агнесса принесла горячую воду для умывания и показала, где стоит ночной горшок (под кроватью), они переоделись в ночные рубашки. Мэри и Жюстина помогли Люсинде, которая, кажется, впала почти что в кому. Мэри уложила ее, а затем Диану на большую кровать. Там осталось еще достаточно места и для нее самой.

– Почеши мне спинку, – сказала Диана. Что за капризы! Но через несколько минут она уже храпела, Люсинда, кажется, тоже заснула, и Мэри вернулась к камину, где Жюстина сидела на ворохе одеял и подушек, из которых она сложила что-то вроде матраса. Мэри присела на краешек.

Не слишком-то удобная постель будет у Жюстины, но она хотя бы не брыкается по ночам, как Диана.

– Я нашла Грац, – сказала Жюстина. Она раскрыла Бедекера – маленькую красную книжечку – и развернула большую карту, вклеенную в самом начале. – Судя по тому, что рассказала Агнесса, мы находимся где-то здесь. – Она ткнула пальцем где-то между подписью «Грац» и красной линией – видимо, венгерской границей. Будапешт был совсем в другой стороне. – Мы очень далеко отклонились от нашего маршрута.

– Черт возьми. – Мэри не нашлась, что еще сказать. Она глядела на гаснущий огонь – тени от него разбегались по каменным стенам, а его отблески придавали портрету Миркаллы Карнштейн зловещий вид. Наконец она спросила: – Как ты думаешь, у Люсиндиной крови и правда есть какие-то целебные свойства?

Жюстина натянула одеяло на плечи.

– Может быть, именно этого профессор Ван Хельсинг хотел добиться своими экспериментами. Мы знаем, что кровь необходима для жизни. Пока мы живы, она циркулирует в нашем организме, – это доказал Уильям Гарвей. В крови есть нечто целебное – вспомни, как затягивается рана, нарастает новая кожа, и остается только шрам. Вероятно, Ван Хельсингу удалось придать крови Люсинды необычные свойства – мы сами видели, как те люди, что следили за лечебницей, оживали после смертельных ран, а Ирен считает, что это его последователи. Я удивилась, что твоя рана так быстро зажила, после того как Люсинда пила твою кровь. Может быть, в этом и состоит цель эксперимента – каким-то образом ускорить заживление.

– Не только это, – сказала Мэри. – Эти люди еще и необычайно сильны.

Она глядела в огонь. Как же она устала! Завтра… завтра ей предстоит разговор с отцом. С Хайдом. Ей не хотелось об этом думать.

– В той книге, что Ирен дала мне, – «Так говорил Заратустра» немецкого философа Фридриха Ницше, – упоминается Übermensch, сверхчеловек. Может быть, что-то вроде этого Ван Хельсинг и пытается создать? В каком-то смысле к этому стремились все современные алхимики: Раппаччини, Моро, даже твой отец. Франкенштейн просто хотел победить смерть. А они, кажется, хотят большего – сделать человека не просто бессмертным, но богоподобным.

Мэри взглянула на Жюстину. Ее лицо в свете огня казалось бледным и спокойным, но Мэри видела следы утомления, усталые морщинки под глазами.

– Сейчас я готова ждать от них чего угодно, – устало сказала она. – Знаешь, кажется, в такой переплет мы еще не попадали. Не представляю, как мы из него выберемся.

Жюстина не ответила. Должно быть, ответа и не было – оставалось только ждать, что принесет им завтрашний день.

Откуда-то из глубины замка донесся крик – слабый, очень отдаленный. Похоже на голос какого-то животного. Может быть, собака воет?

– Я рада, что ты с нами, – сказала Мэри, положив Жюстине руку на плечо. – То есть, я хочу сказать, мне жаль, что мы оказались в ловушке, да еще в таком мрачном месте, и я чувствую себя ответственной за это – Хайд все-таки мой отец… или вроде того. Но если уж случилось попасть в ловушку, я рада, что ты здесь, со мной. Если ты понимаешь, что я имею в виду.

– Я тоже рада, – сказала Жюстина. – Ты и остальные – вы научили меня тому, как много значит дружба, даже – или особенно – в самом трудном положении.

Найдут ли они выход из этого трудного положения? Мэри смотрела в огонь. Он уже догорал – скоро останутся одни угольки. Завтра они должны все выяснить.

Глава XVII. Замок в Штирии

Мэри вздрогнула и проснулась. Ей снилось, что она снова едет в дилижансе по ужасно каменистой дороге и ее швыряет из стороны в сторону.

– Просыпайся!

Над ней нависло веснушчатое лицо – точно бледная луна в коричневых пятнышках. Несносная луна! Диана выпрямилась и снова стала трясти ее за плечи.

– Что. Ты. Делаешь. – Мэри попыталась оттолкнуть сестру – безуспешно. – Убирайся! Да ты что, верхом на мне сидишь?

– Нужно же было тебя разбудить! – сказала Диана. – Слушай.

Это был все тот же крик, который она слышала ночью, только теперь уже не такой слабый. Сейчас он слышался громче и ближе. Похож на… неизвестно на что. Как будто слона мучают. Она однажды слышала, как кричит слон, когда в детстве ходила в зоопарк с няней – миссис Пул, которая тогда была еще просто Гонорией. А может быть, это больше похоже на рев льва – и не просто льва, а льва, у которого болит зуб. В этом крике слышалась нота страдания.

Вдруг дверь резко распахнулась, с грохотом ударив в каменную стену.