Европейское путешествие леди-монстров

– От тебя пахнет собакой и твоим завтраком. Запах приятный, но весьма характерный. Кажется, Ховираг ты понравилась. Hóvirág[117] – это такой цветок. Белый, как снег.

– Ну ладно, характерный – это еще ничего. Так все-таки – как они ей голову отрубили? Я хочу послушать.

Она уселась на ковер перед камином. Ховираг легла рядом и положила голову ей на колени. Она, кажется, уже признала в Диане хозяйку.

– Что ты успела услышать, Диана? – спросила Мина. – Не хочу повторяться.

– С того места, где ей голову отрубили. Она же была вампиром, да?

– Вернее будет сказать, что ее заразили вампиризмом, – сказала Мина.

– Вы слишком уж цепляетесь за мелочи, kedvesem, – заметил граф. – Не все ли равно, как это называть.

– К мелочам, – сказала Мина. – Цепляются к мелочам. Впрочем, сейчас я не хочу спорить с вами о грамматике. – Голос у нее был нетерпеливый и немного сердитый. – Важно то…

– А зачем ей голову отрубили? – снова спросила Диана. Она сидела у самой ноги Мэри. Дать ей пинка, что ли? Эта мысль казалась очень соблазнительной.

Диана: – Попробовала бы только! Хохо тебе ногу отгрызла бы.

– Они отрубили ей голову, потому что вампира очень трудно убить, – сказал граф. – Вампиризм разрушает разум, но тело делает сильнее. Если хочешь убить вампира, недостаточно просто вонзить кинжал ему в сердце, или прострелить голову, или даже шею сломать, вздернув на виселицу. Рана должна быть такой, чтобы заживление стало невозможным. Обезглавить – один из самых действенных способов. Можно еще сжечь. У меня на родине, в Трансильвании, вампиров и ведьм традиционно сжигали.

– А ведьмы разве бывают? – спросила Диана.

– Нет, конечно, – ответила Мина. – Просто бедные старушки, которых обвинили в сношениях с дьяволом, потому что другие жители деревни их боялись или недолюбливали. Диана, я понимаю твое любопытство, но если ты хочешь знать, что случилось с Люси…

– Ладно-ладно, буду сидеть тихо, – нахмурившись, сказала Диана. – Так ее тоже сожгли?

– Она покоится в фамильном склепе, – сказала Мина. – Ван Хельсинг собственноручно выписал свидетельство о ее смерти, так же, как и о смерти ее матери. Я осталась в Лондоне до похорон, а затем вернулась в Эксетер, к Джонатану. Доктор Фарадей велел мне просмотреть его бумаги, хоть я и уверяла, что Джонатан ничего не знает, что у него недостаточно познаний для такого эксперимента. Но я ошибалась – в тех письмах, в которых велел Джонатану отправляться в Трансильванию и помочь графу Дракуле с покупкой Карфэкса, Холмвуд писал ему и о том, что именно они намерены делать. Джонатан знал не все, но довольно многое. Я не стала разговаривать с ним об этих письмах, обвинять его – тогда он мог бы догадаться о моей работе в подкомитете. Сказала лишь, что наш брак был ошибкой и что я ухожу. А затем… затем ушла. Вернулась в Лондон, к доктору Фарадею, в подкомитет по вопросам формата библиографического цитирования, полная решимости остановить Ван Хельсинга. Я поклялась, что буду ждать, наблюдать и как-нибудь, когда-нибудь расквитаюсь с ним за гибель Люси.

– Но ведь миссис Ван Хельсинг не отрезали голову, ничего такого, – сказала Мэри. – Ей прокусили горло, и она умерла. Если она была вампиром…

– Превращение человека в вампира посредством переливания крови – процесс весьма непредсказуемый, – сказал граф. – Ренфилд сошел с ума, но вампиром не стал. Люси трансформировалась, но процедура ускорила эффект вампирического безумия. Мы не знаем точно, что Ван Хельсинг делал со своей женой и дочерью и как это повлияло на процесс трансформации. Чью кровь он переливал? Как обрабатывал перед переливанием? Теоретически вся кровь, содержащая вирус вампиризма, должна действовать одинаково. Однако очевидно, что трансформация миссис Ван Хельсинг была не завершена. В последние дни Люсинда пила мою кровь и кровь Кармиллы. Мы можем только молиться – те, кто верит в силу молитв, – чтобы, когда Люсинда проснется, она обрела силу вампира и сохранила здравый рассудок.

– Я бы постучала, но дверь открыта. Судя по вашим последним словам, я как раз вовремя.

Кто это? Мэри оглянулась. Это была Лаура, стоявшая в дверях. Она вошла в комнату, оглядела всех по очереди и сказала:

– Люсинда проснулась.

Глава XXII. Египетская царица

Люсинда сидела на кровати, опираясь на плечо Кармиллы. Графиня одной рукой обнимала девушку, и впрямь уже не спящую. Волосы у нее рассыпались по плечам, и она глядела на всех испуганными глазами.