Европолис

Однажды во время прогулки Эвантия остановилась на молу, чтобы получше рассмотреть появившийся на горизонте корабль, идущий под всеми парусами. Судно все увеличивалось, направляясь к устью Дуная. Эвантия не сводила с него глаз. Какое-то предчувствие охватило ее. Она спросила смотрителя маяка, проходившего мимо, не узнает ли он корабль, виднеющийся в открытом море.

— Это «Мирча». Идет в Сулину.

Действительно, это «Мирча». И как она не узнала его с первого взгляда.

Эвантии казалось, что сердце ее вырвется из груди. Она бросилась в порт. Дети на своих маленьких ножках задерживали ее. Она взяла их за руки, чтобы идти быстрее, чтобы быть на месте, когда «Мирча» будет причаливать к берегу. Эвантия тяжело дышала и все время оборачивалась, чтобы посмотреть, как движется судно. «Мирча», войдя в канал, убрал паруса и дальше двигался только с помощью машины, медленно скользя вдоль набережной. Напротив пристани он остановился, пришвартовался, но якоря не отдал. По всему было видно, что надолго задерживаться в Сулине корабль не намеревался. Пока бросили швартовы, на берегу уже собралась толпа, как и всегда при прибытии парохода.

Эвантия дрожала от волнения. Она не знала, что делать: показаться ей или убежать? Вся команда была еще на своих постах. На носу четко выделялся профиль одного из офицеров. Эвантии показалось, что это Нягу.

Когда офицер повернулся, она лучше разглядела его. Нет, не он… «Он более смуглый и немножечко выше…»

На берег перебросили сходни. Несколько офицеров сошли на набережную. Лица были незнакомые.

Все офицеры на «Мирче» сменились.

Эвантии хотелось спросить кого-нибудь, но она не осмеливалась. Наконец она решилась. С замираньем сердца, робко обратилась она к пожилому мичману, сошедшему на берег:

— Будьте добры, скажите, пожалуйста, нет ли на борту младшего лейтенанта Нягу?

— Нет. Он перешел в торговый флот. Теперь он где-нибудь по дороге в Роттердам.

— А капитан Минку?

— Списали на берег. Он теперь в Циглине.

— А доктор, который в прошлом году был на «Мирче»?

— Его перевели на «Элизабету». Теперь все другие вместо них. Тут ведь как на мельнице…

— Спасибо, — едва вымолвила совершенно убитая Эвантия.

Она опустила голову, стиснула зубы и заморгала, чтобы сдержать душившие ее слезы. Мелкими, неуверенными шагами шла она к дому. Ноги у нее заплетались и, казалось, отказывались нести ее.

Строгая и педантичная мадам Данте всюду выставляла напоказ свою суровую нравственность. Она чувствовала себя обязанной следить за личной жизнью девушки, которой она доверила воспитание своих детей. Она наблюдала за Эвантией, подглядывала за ней и даже рылась в ее вещах. Каждый шаг девушки контролировался и комментировался. Мадам Данте несколько раз разговаривала с дядей Томицэ, который рекомендовал Эвантию.

— Мы, принадлежащие к Комиссии, обязаны блюсти моральный престиж этого европейского учреждения и отвечать за него. Если девушка, живущая в моем доме, ведет себя правильно, то ей нечего скрывать, — говорила она отрывисто, и в ее темных глазах появлялся металлический блеск.

Но в глубине души она скрывала начинавшую ее терзать ревность.

Она прекрасно знала своего мужа. Она шпионила за ним исподтишка и теперь сожалела о сделанном ею шаге. Как это она не подумала, как была неосторожна, когда ввела в дом эту негритянку, которая сумела окрутить и старого доктора, и католического священника!

ГЛАВА XV

На набережной, в самом конце порта, возле угольных складов, находилась старая корчма, низенькая таверна, в которую нужно было спускаться по четырем каменным ступенькам.

«Питер Грик», то есть Петр Грек, было написано белыми буквами на черной, проржавевшей вывеске. И какую выгоду нашла здесь для себя эта английская, старинная, солидная фирма, история которой теряется во тьме времен?

Барба Тони, самый старый человек в порту, служивший лоцманом у русских еще во время Крымской войны, рассказывал, когда был под хмельком, о делах, которые творили пираты в устье Дуная.

Банда морских разбойников, состоявшая из греков и мальтийцев, была фактически хозяином в устье Дуная. Привязав фонари к рогам быков, пираты по ночам подманивали корабли, которые садились на песчаные мели, а потом под предлогом, что идут к ним на помощь, грабили их.

Чтобы обеспечить судоходство и положить конец действиям греков, воспетых в те времена Ламартином и лордом Байроном, была сформирована так называемая Левантинская эскадра, дабы установить контроль над восточными морями. В один прекрасный день у берегов появилась английская канонерка. Молодой офицер, сын адмирала Паркера, с группой матросов высадился на берег Сулины, чтобы произвести разведку. Офицер был ранен пулей, выпущенной неведомо откуда.

Англичане пришли в ярость и стерли село с лица земли, подвергнув его методическому обстрелу.

Знаменитый главарь пиратов, которого англичане называли Греко, был пойман, судим на месте и повешен на рее, с тем чтобы для устрашения других провезти его по всем восточным портам.