Евсения

— Официальную церемонию помолвки. Без нее — никуда, — уверенно заявила подруга, а я вздохнула… Правда, уже не так тяжко, как минувшей ночью (балдахин совсем не шелохнулся). — Евся?

— Да?

— Завтра не сбежишь? — спрошено было очень серьезно. На что и я ответила соответствующе:

— Нет, подружка. От судьбы не убежишь, — а потом, расплывшись, добавила. — Это мой мужчина. И душой и телом.

— Да неужто? Мокошь — наставительница! Вот и я после этого так про Русана решила.

— После чего, «этого»? — развернулась я к Любоне.

— Будто сама не знаешь? — авторитетно хмыкнула та. — Ведь не зря Мокошь завещает: «Люби без стыда. Не скупись в ласках для любимого и вернется тебе от него стократно»

— Да ничего «этого» у нас со Стахом не было, — в ответ вздохнула я, а потом и вовсе от подруги отвернулась… Вспомнилась, вдруг скульптура на рассвете: двое страстных влюбленных. И розовое зарево, скрывшее мой внезапно вспыхнувший румянец… — Ничего не было.

— Ну и дуреха же ты… подружка, — глубокомысленно изрекла Любоня. А после и сама замолчала…

— Евсения… Евсения.

— Ага-а, — сонно отозвалась я, а потом сцапала мужчину рукой, почти наугад. — О, этот сон мне больше нравится. Хоть от тебя в нем и пахнет дымом.

— Ну, тогда, пусть тебе приснится, что ты встаешь с постели и послушно следуешь за мной. Потому что, пора есть уху, — назидательно прозвучало над самым моим носом (значит, удачно сцапала).

— Как-то не убедительно, — вторая рука оказалась такой же меткой, за что поплатилось уже все туловище целиком, тут же водруженное на ноги. Пришлось разлеплять глаза.

— До сих пор не убедил?.. А если вот так? — склонился, еще «размытый овал» над самым лицом, после чего я с готовностью вновь глаза закрыла:

— Да… О-о-ай! — вмиг испарился весь мой сон. Впрочем, как и потребность в бодрящем поцелуе.

— Любоня, ты сама или на другое плечо? — уже от двери развернулся Стах к подскочившей на кровати подружке и, получив кивок, потащил меня дальше на выход… Да… И где те страстные влюбленные в розовой дымке?..

А на озере нас уже ждал и стол и дом. В том смысле, что самое главное присутствовало: чего поесть и где посидеть. Полуденная жара, заставившая местных пчел летать еще медленнее, давно спала. И сначала ей на смену налетел ветерок, пустивший над водой дым от костра и густой аромат карпунёвой ухи. Сейчас же, при свете ночного пламени, были видны лишь те, что вокруг него удобно устроились. Да еще вязы, подступившие к самой озерной черте. И даже говорилось как-то по-особенному, в полголоса. Тем более, тема явно оному способствовала:

— … и внезапно очнулся от того, что меня кличут, уже мокрым, весь в тине и на том берегу этой проклятой речки, — закончил Хран, и подбросил в костер полешко. Бес же, привычно развалившийся в Любониных ногах, изрек:

— Ну-у, здесь явно русалки поработали — навязывание жертве нужных мыслей при полном отсутствии фантазии — низкий уровень.

Он в наших ночных посиделках явно мнил себя «экспертом по жанру». Поэтому и вел себя соответственно.

— И что, русалки такое могут? — а вот подруга моя выглядела на удивление спокойной (видно, недавний жизненный опыт помог).

— Конечно, могут.

— Да что ты? — нет, я не против — выпендривайся, сколько душе угодно. Но, уж больно надоело затылок чесать. Эксперт же, скосившись на меня, внес коррективу:

— В смысле, иногда… Да, Евся! Ты ж в жизни их ни одну не видала!

— Это к делу не относится, — положила я веточку обратно. Бес ехидно скривился:

— А, может, сама нам что-нибудь расскажешь?

— Я?.. Да мне и не о чем. Потому как все самое… страшное, что со мной произошло, было при вашем же участии.

— Это точно, — согласился сбоку от меня Стах. — Давайте я вам расскажу про курган недалеко отсюда. Помните, я говорил, что пробовал в него влезть?

— Ну-ну, и чего там? — вмиг слетела с беса вся важность.

— Курган этот, на первый взгляд, от других не отличается. С той лишь разницей, что на самой его вершине находится узкая дыра и, по всей видимости, в глубину вплоть до похоронной клети. Оттого местные, из человеческой деревни севернее Адьяны, называют его «Гул-горой» и вообще, относятся с трусоватым любопытством. Много лет назад, например, считалось, что этот курган, если взобраться на самый его верх и вопросить в отверстие, может дать дельный совет или нужный ответ.

— А сейчас так уже не считается? — почесал за ухом Русан, из уст которого, кстати сказать, прозвучала самая правдивая здесь история.