Евсения

— Ты привыкнешь. И очень скоро. К хорошему быстро привыкаешь, и я тебе в этом помогу. Так что, если будет нужно — зови. Пойдем.

— Стахос, я тебя…

— О-ой! А по легче нельзя?! Я и так тут задыхаюсь в этой тесной сумке, а еще со всего маху и об пол!

— Евсения, что ты хотела сказать?

— Я тебя… обязательно позову, — сглотнула я слюну. — Если, что…

— Ну-ну…

ГЛАВА 21

За высоким окном по брусчатке шустро прыгали воробьи. Иногда они подрывались всей стайкой, пропуская колеса какого-нибудь рыдвана или конские копыта, но, потом вновь, с удвоенной страстью набрасывались на щедро кем-то рассыпанные семечки. Люди, одни шли по тротуару медленно, о чем-то между собой говоря. Другие — явно торопились, поглядывая на небо, где с самого утра по-пустому пыжились тучи. Крутобокая торговка, тоже куда-то спешащая, на миг тормознула и, поставив свою, полную вареной кукурузы корзину, сунула под косынку выбившуюся прядь. А потом опять сорвалась с места… За высоким окном была жизнь. Городская жизнь. На окне же стоял горшок с цветущей белой геранью. А у окна, на узком диванчике маялись Стах и моя дорогая подруга. Нет. Маялась я. Они меня просто ждали. Однако, всего долечку назад, мне показалось, что получали при этом, тщательно скрываемое, злокозненное удовольствие.

— А если вот это? — оторвала я от их физиономий испытующий взгляд и тут же округлила глаза:

— Не-ет!

— Евся, а что?

— Ты, хотя бы его примерь. Ну, пожалуйста.

— А знаете, что?

— В принципе, девушка права — оно нам не подходит, — совсем вовремя признала, что принципы есть и у платьев, хозяйка салона с невообразимо красными губами, и, взмахнув напоследок очередным «облаком кружев», уплыла за ширму.

— Вы надо мной издеваетесь? — с прищуром, развернулась я к диванчику под окном. — Как бы я на лошади в нем скакала? — последнее слово получилось даже истеричным, поэтому, пришлось, прочистить горло. — …ехала в нем? Я — отдельно, платье — отдельно?

— Евся, да почему?

— Да потому что, его бы сразу снесло ветром.

— Да-а. К такому платью обычно карета прилагается, — выказал, вдруг, приступ благоразумия Стахос, и тут же добавил. — Цвет уж больно маркий.

— Чего?! — нет, ну они точно надо мной издеваются. Иначе не обменялись бы сейчас между собой косыми взглядами. А еще немного, и руки жать друг другу начнут, за удачные шутки. — Стах, когда ты мне обещал помочь «привыкнуть к хорошему», а я на это сдуру согласилась, то совсем не думала, что все так обернется. Меня и мои прежние наряды вполне устраивали. А ты, дорогая подруга, может, присоединишься? Или твое «веселое» зеленое платьице, в отличие от моего, не так на себе ненужные взгляды останавливает?

— Да я… — тут же сузила на меня свои глазки Любоня. — Да мне его матушка в Бадуке в прошлом году покупала… И за большие деньги, между прочим.

— А-а-а. Ну, тогда…

— А если, вот это?

— О-о…

— Евсения, давай, меряй. Иначе, мы отсюда очень долго не уйдем, — припугнул мужчина заодно со мной и местную хозяйку, но, та даже обрисованной бровью не повела:

— Материл — тонкий лен. Цвэт… — именно так она это и произнесла. — Королевский синий. А узкая вышитая канва по низу рукавов, горловине и над оборкой по подолу — от лучших Либрянских мастериц.

— По чему? По горловине?.. Да у него нет этой самой горловины, — уткнула я нос в принесенный шедевр. — Один сплошной вырез. — хотя, платье мне, странно, но, понравилось… может, из-за «цвэта».

— Евсения, если ты…

— Ладно. Ждите, — с преувеличенным вздохом направилась я в уже близко знакомый угол за занавесью. Возвратясь вскоре оттуда преображенной до «самонеузнаваемости». — Жизнь моя…

— Да, Евся… Теперь уж точно, не «пожухлый лист».

— Стой, прошу… не шевелись, — подошел Стах сзади и развел мои руки так, что расширенные от сборки над локтем рукава, стали похожи на узкие крылья. — Ну да…

— Что, «ну да»? — с замиранием, выдохнула я, глядя на мужское отражение в зеркале.

— Именно так и должна выглядеть… моя королева, — произнес он с такой нежностью, от которой меня, вдруг, будто на качелях вознесло… и на землю не вернуло. — Но, оно, точно — не для конных поездок. Значит, нам нужна еще блузка и брюки.

— Бриджи. Вы, вероятно, их подразумевали?

— А это что еще за «пожухлый лист»? — а вот теперь меня опять очень внятно «припечатало»… — Да, ни за что.

— Евся, многие дамы так теперь путешествуют. Ты ж сама видала, пока мы сюда шли?

— Так, может, и ты тогда…

— Я?!.. Да не обо мне сейчас речь. И не о моем «веселеньком» платьице, которое мне… — и дальше, по уже утоптанному кругу…

В результате в гостиницу мы вернулись почти к обеду, купив на обратном пути еще и новые туфли на удобной, мягкой подошве. Хотя, старые уж точно, никому «глаза не мозолили». Но, я тут особо не вякала, сойдясь со Стахом в договоре, что, хотя бы за них расплачусь самолично. А вскоре к нам в комнату зашел и он сам… с озадаченным выражением на лице:

— Хран еще не вернулся.

— Как, это? — тут же бухнулась я на кровать, а проскользнувший следом за мужчиной, серый длиннохвостый кобель, потянувшись, зевнул: