Евсения

— Так и здесь они тоже, — хмыкнул от пола Тишок, а потом добавил. — Р-р-гаф!

— А-а-а.

Бу-у-м-м…

— Евся, у тех ключей нет… А вот и они… — да-а… Видно, подруге моей, «милосердной», жалкие оправданья уже не нужны. — Чего стоим? Кого дожидаемся?

— А действительно?.. — тряхнув головой, сорвалась я на свет огонька в конце поворота. — Стахос! Хран! Вы где?! — и чуть не пролетела мимо:

— Евсения?.. Что ты тут… Любоня?.. Тишок?.. Нет, массовых мороков не бывает, — протер глаза, сидящий на лавке Стах.

— Ты что, тоже надышался? — подскочила я к толстой решетке (ну, хоть в этом книжки не соврали). — А где Хран?

— Я здесь, — отозвался оттуда же и второй арестант. — Ёшкин мотыляй, так они еще и с ключами. Не просто так в гости зашли.

— Мужики, пора сваливать. На свежий воздух. Госпожа души моей, вызволяй.

— Ага. Сковородку подержи. Только аккуратно. Мне ее еще тетке дарить, — по-моему, мы тут все… надышались…

Но, в себя приходить пришлось уже на бегу. Тишок с Любоней, как знающие дорогу к заветной низинке, неслись первыми. За ними поспевал Хран, уточняя обстоятельства и тут же их кряканьем оценивая. А вот Стах… Такое чувство, будто он, действительно, эту треклятую трубку выкурил самолично. Или, хотя бы, близко сидел… и глубоко дышал.

— Ну, ты чего? — не выдержав, наконец, остановилась я. — Тебе плохо?

— Нет, все нормально, — криво улыбнулся мужчина, заставив тут же нервно ткнуться носом в его шею:

— Ага. Нормально.

— А ты чего? — обхватил он меня одной рукой. — Не бойся, я там и в рот ничего не брал. Просто, у кентавров такого рода… воздействия на психику — слабое место. А значит, и у меня. Кстати, что это было то?

— Семена шальной травы. Адона с собой сунула, на всякий случай. Вот он и подвернулся. Я их в табак натолкла и историю придумала с запиской, чтоб внимание к нему привлечь.

— Да?..

— Ага. А вам так ничего и не досталось? И даже едой не поделились?.. Вот, сволочи. Ну, ничего, если у нас все получится, поедим уже в Медянске.

— Евсения, какая же ты умница, любимая. Вы все — умницы… Пошли. Мне лучше, — качнулся он с места, потянув за собой и меня, а потом, вдруг, снова замер. — Скажи, а записка была кому?

— Тебе от меня.

— И что в ней было?

— Да так… Я тебе потом все расскажу, когда мы будем отсюда уже далеко-далеко. На другом конце страны.

— Обещаешь?

— Обещаю. Пойдем…

До загородной низины, припорошенной, будто инеем, вечерней росой, мы добрались быстро. И те, кто бежал и те, кто скоро, хотя и не очень уверенно переставлял ногами. И там все тоже прошло без сюрпризов — табун наш, полностью готовый для новой дороги смирно пасся, а Стриж, просто скучал на подстеленном курткой камушке. И первым же делом я направилась именно к нему:

— Слушай, спасибо тебе огромное и вот, — протянула в ладони три сребеня. — Теперь на стоящее седло точно должно хватить.

Мальчишка замялся и мне, не просвещенной в тайнах чужих душ, показалось, что с вкладом его я сильно продешевила, но, потом, вдруг, протянутые деньги сгреб:

— Да я бы и так вам помог. У меня с этим боровом свои зарубки.

— Я поняла, но… ежегодные бега, — и мы одновременно засмеялись. — Ты ж парень самостоятельный. Значит, должен сам зарабатывать на жизнь.

— Ну, это — да, — смущенно скривился подросток. — А можно я на ваше колдовство гляну? Когда еще увидишь бесовские лабиринты.

— Лабиринты?.. А мне всегда казалось, что мы по прямой идем. Да, гляди. Только потом…

— Само собой. Я ж сам с вами в деле был.

— Евся, нам пора. Тропка, — обернулась я к уже сидящим в своих седлах спутникам. И только Тишок, с поводьями Коры в лапах, суетливо подпрыгивал у самой кромки высокого туманного коридора.

— Прощай, Стриж, и удачи вам с Бархатом.

— Благодарствуем оба. А с огурцами ты была права…

А вот дальше получился «сюрприз». Хотя, лошадь мою тоже понять можно — одно дело, беспрестанно снующий под копытами бес, а совсем уж другое…

— Кора, давай, — сжав бедра, в очередной раз подтолкнула я свою застывшую у густой завесы кобылу. — Ты должна показать другим пример… А если за яблоко?.. Чего?.. Ну, хорошо, корзину яблок… И почищенных, само собой… А вот это уже шантаж и…

— Евсения, может нам первыми? Капкан, все-таки, мужик, — подал голос, ожидающий следом за нами Стах.

— Ты слышала?.. Она его «мужиком» не считает. Слишком гонору много.

— Кх-хе… А если Перец?

— А твой Перец пусть сначала разрешение у Дули спросит.

— Это чёй-то? Да моя Дуля еще девушка… Это когда такое произошло?

— Кора, кончай наводить смуту. Иначе я тебя здесь оставлю и без яблок и без… Ну, хорошо… Тишок, ты ей косичек наплетешь?

— Евся, а пусть она сначала зубы свои научится сомкнутыми носить, твоя раскрасавица. А то в прошлый раз так ими у меня перед носом щелкнула, что…

— Нет, я сейчас сама пешком пойду, — со стоном приподнялась я в седле, и вот в этот самый момент, моя кобыла, вдруг, резко поумнела… Щ-щёлк…

— А-ай! А теперь у самого хвоста! — ох, рано я обрадовалась:

— Тишок, давай в коридор! Она — за тобой! — щ-щёлк, щ-щёлк.

— Да не за мной, а за моим хвостом!.. А-ай!

— Да, какая разница? Давай! Остальные — следом!

— А-а-ай! — щ-щёлк… уже из глубокого-глубокого тумана…