Ex deo natus est. Рожденный богом

       – Нет – я не знаю, что произойдет. Нет – я не добиваюсь ничего конкретного. Я рядом только потому, что Вы важнейший элемент в цепочке событий, которая тянется уже давно. И от Ваших решений будет многое зависеть. Мои манипуляции снижают отвлечения, чтобы ускорить процессы и не дать им неоправданно затянуться. Я не пытаюсь влиять на события по единственной причине – я сам пребываю в неопределенности. Я не знаю, какие последствия этих событий представляют для меня ценность. Когда я это пойму, я смогу на них влиять. А пока я пребываю в неведении, как и Вы.

       – У тебя же супермозг. Ты все наперед знаешь и просчитываешь. И вдруг откуда-то взялась неопределенность?

       – Верно. Поэтому для меня эта цепочка событий имеет наивысший приоритет. Когда контролируешь все окружение – неопределенного остается мало. Видеть границы познания – это величайшая ценность.

       Шкала температур врала, но Каэм сам заметил, как просел жар в топке. Он несколькими резкими движениями забросил торфобрикет в топку, рассыпая его так, чтобы горение давало максимальный эффект.

       – С тобой невозможно разговаривать,– сдалась Майя.– И к словам не придраться, и все равно чувствуешь себя обманутой дурой... Как и мой отец… Вроде и есть, а по факту нет…

       – Твой отец?

       – Полковник Насферы,– машинально ответила девушка, но в следующее мгновение спохватилась.– Ты не мог не знать этого! С твоим доступом…

       Она почувствовала, что от нее ускользает что-то важное.

       – Полковник говорил, что он Ваш отец?

       Каэм отметил, как быстро температура достигла нужного значения.

       – Что ты хочешь этим сказать?– жар ударил ей в лицо.– Я не помню точно, что он говорил… Он показал мне семейную фотографию, где мы втроем… с мамой.

       – И Вы решили, что он Ваш отец?

       – Хватит со мной играть! Что тебе известно?

       – Многое. Задавайте конкретные вопросы,– робот слегка поджал заслонку, поднимая давление.

       – Тогда, кем он мне приходится?– выдохнула Майя.

       – Брат Вашей матери, дядя.

       Девушка замерла, ошарашенная. Она даже не могла себе представить, что заставило ее так заблуждаться, почему она увидела в человеке на фотографии отца? Не потому ли, что мысли о нем постоянно занимали ее голову на протяжении многих лет.

       – Ваши вопросы не о том, кто он, а о том, кто Вы.

       – И что это значит?

       – Ваш дядя, полковник Насферы, сделал все, чтобы спрятать семейную тайну от всех, даже от Вас. Сделал он это из благих побуждений. И теперь Вы, обманутая, даже не знаете, на какие вопросы искать ответы.

       Пол качался под ногами, но теперь он не попадал в такт движениям поезда. А паровоз набирал ход, поднимаясь по уклону и максимально используя инерцию своей массы.

       – Какая семейная тайна?

       – Вы могли легко ее разгадать, если бы по какой-то причине сами не избегали этого. Идеальной лжи не бывает. Всегда есть нестыковки. И Вы находили им удобное объяснение.

       – Говори…

       – Вспомните детство. Эмигрантов держали в резервациях с одной целью – ограничить их перемещение. Закрытая территория, прописка. Но Вас еще при жизни матери переводили более десяти раз из одной резервации в другую. Полковник очень рисковал разоблачением каждый раз, когда это делал. Но продолжал даже после ее смерти. Вас никогда это не удивляло?

       Майя покачала головой, отказываясь принимать то, что слышала.

       – Было что-то, что иначе спрятать не удавалось. Согласно официальным метрикам, Вы с матерью и отцом покинули Минск и переехали в Великобританию в восьмилетнем возрасте. А иначе как бы Вы смогли одиннадцать лет назад, в свои шестнадцать, попасть в пограничники? Ведь история нашествия насчитывает всего двадцать лет. Но у Вас нет ни единого детского воспоминания о семи годах жизни в Минске. У Вас много ярких воспоминаний. Но помните только нищету резерваций и частые переезды.

       Девушка присела на грязный пол и закрыла лицо руками. Дрожь поезда проникала в ее тело.

       – Все это Вы знаете и без меня, как и многие другие факты, объяснить которые может только истина. Вы отворачиваетесь от нее из-за самоубийства матери. Причину ее поступка Вы знать не хотите, потому что Вы и есть причина. Она покидала Минск не с ребенком, а будучи беременной. Это была странная беременность, которая протекала необычно. И Ваш дядя знал, почему. Ребенок рос и развивался невероятно быстро. Именно это приходилось скрывать частыми переездами, чтобы соседи не заметили аномалии. Вы не помните Минск, потому что никогда его не видели. Фотография, о которой Вы говорите, была сделана в возрасте, когда Вам не было еще и года от роду. А на службу Вы поступили в девятилетнем возрасте…

       – Достаточно,– резко оборвала его Майя, и резко выпрямилась. На ее лице больше не было следов слабости.– Ты жестокий…

       – Ко мне этот термин вряд ли можно применить. События развиваются быстро, и Вам пора не только принять прошлое, но и быть готовой к будущему.

       – Мой настоящий отец прототип, за которым гонялся всю жизнь полковник Насферы?

       Каэм не ответил, потому что в словах Майи не было вопроса. Она произносила вслух то, что больше не могло в ней скрываться:

       – Михаил и Аля… Они ведь тоже производные прототипа… Блаженный брат и сестра-оборотень…