Ex deo natus est. Рожденный богом

       – Мой тебе совет, не доверяй людям,– укрепил его сомнения Юрка.– Особенно мародерам и тем, кому от тебя что-то надо. Даже если на них куртки железнодорожников. Что бы они тебе не говорили. Не знаю, зачем вы направляетесь на восток, но, по мне, в Заброшенных землях настоящих выродков намного меньше.

       – Ты с людьми, которым не веришь, и которых ненавидишь. Почему не уйдешь от них?

       – Я люблю поезда,– улыбнулся железнодорожник.– Это уже мой третий поход в Заброшенные земли. Когда-нибудь у меня будет свой поезд. И я бы хотел иметь в команде такого друга, как ты.

       – Пусть твои мечты сбудутся,– Оррик отвернулся к трапу смотровой площадки, заметив Мазура, который призывно махал снаружи. Пришло время уходить с «Черного лотоса».

       – И еще,– спохватился Юрка.– Будете проезжать грязные города, оглядывайся на небо. Отец рассказывал, что раньше птицы на людей не нападали … А в грязных городах их теперь тьма. Когда стая поднимается в воздух, солнца не видно. Отбиться от них невозможно. За минуту могут человека разорвать на части, даже если сами размером с кулак. Будь осторожен.

       Оррик молча кивнул и спустился по трапу на землю. От расставания с этим человеком у него остались странные ощущения, в которых он не мог разобраться. Было в них что-то приятное и грустное, но было и желание скорее уйти.

                *****

       Глеб замыкал процессию, которая вереницей растянулась по дороге.

       Он не сводил взгляд с траурной повозки, но был отрешенным и ничего не замечал. Южные земли были отданы на откуп неизбежной напасти. Накануне гонцы разошлись по южным провинциям, повелев фермерам перебраться на северный берег Гремучей реки. И теперь дорога к городу Света была заполнена повозками и людьми, которые расступались перед конвоем, сворачивали на обочину, а потом долго смотрели вслед.

       Глеб не так представлял себе возвращение во дворец. И хотя гнев не давал покоя, он умел принимать решения холодной головой. Ему достаточно было встать под стенами южного гарнизона и услышать, как трещит лес за ручьем, деревья которого разбирали красные муравьи, чтобы отчетливо увидеть то, что ожидает город Света. И это видение затмило горе утраты.

       Войнич не дождался встречи с ним – наложил на себя руки, едва завидев знамена гвардии. Он поступил правильно, потому что Глеб не пощадил бы его. Историю о трагедии, произошедшей с матерью, пришлось выслушивать от запинающегося старшины гарнизона.

       Со слов Войнича они даже не успели добраться до места. На закате их атаковали крылатые муравьи на подступах к пограничным укреплениям. Никто не знал, что эти твари умеют летать, и никто не мог подумать, что они уже орудуют в границах провинций. Старшина рассказал, что муравьи охотились за Галиной, потому что на Войнича в схватке не нападали – просто отбивались, чтобы не мешал. По этой причине он уцелел и сумел убить нескольких тварей. Но те не оставили Галине ни единого шанса, растерзав ее в считаные минуты. А после, как убийцы выполнившие заказ, поторопились убраться, не пожелав трофеев. Это было осмысленное убийство, совершенно не свойственное насекомым.

       Глеб долго рассматривал тела убитых муравьев – ничего особенного, они были даже меньше горных ос, и едва достигали метра в длину. Мутировавших насекомых много водилось в округе, еще больше их было в грязных городах, где они традиционно селились. Но и с внушительными размерами они оставались букашками, безмозглыми и предсказуемыми. Наименьшая из возможных опасностей, с которой умели справляться дети. Набеги насекомых случались и раньше, а потревоженные ульи могли принести хлопот. Но то были лишь хлопоты.

       Эти же твари были другими. Наблюдая за их суетой у границ гарнизона, он видел это сам. Муравьи были не просто организованы, они больше походили на дисциплинированную армию, в которой каждый делал свою работу. Слишком слаженно действовали, слишком точными и согласованными были движения, словно они обладали разумом. А если верить рассказу Войнича, то они были способны к тактическим решениям.

       Это не просто озадачивало – это пугало.

       Несмотря на настойчивость Торина, Глеб наотрез отказался от разведывательной вылазки, и повелел немедленно собираться в обратную дорогу и организовать переселение жителей южных территорий. Серьезная опасность требовала безотлагательных действий. Его больше не беспокоило спокойствие граждан – он почувствовал угрозу для своего детища, города Света.

       Время в пути было скрадено раздумьями, и Глеб удивился тому, как быстро стена города встала перед ним. У южной брамы его встречал дворецкий, который долго не решался заговорить, читая настроение на лице хозяина, и вращая глазами.

       – Что ты имеешь сказать?– раздраженно поторопил он слугу, спешившись: Глеб часто, пребывая в дурном настроении, поднимался по террасам горы пешком, чтобы развеять тоску или гнев. Сейчас это было ему особенно нужно.