Ex nihilo (СИ)

Этот парень был уже мёртв, но Марине было спокойнее, когда он просто лежал на земле и не двигался, чем когда Сёма с непроницаемым застывшим лицом пинал его мертвое тело.

— Хорошо, — согласился Сёма и снова шагнул к ней.

— Хорошо? — всхлипнула Марина. Сёма смотрел на неё так спокойно и ободряюще, что её вдруг прорвало. Она никак не могла взять в толк, как можно стоять и улыбаться после того, что произошло. — Хорошо?! Ты совсем больной? Тут же мертвец перед моим подъездом! Что теперь делать?

Сёма пожал плечами и сделал жест, чтобы она говорила тише.

— Ты только не кричи. Никто не узнает, что это мы.

— Не узнает? Но если… если меня с ним видели? Как я уходила с ним, а потом это, — она указала на стену и труп, — прямо рядом с моими подъездом! О, боже, как у меня раскалывается голова. Я вся в крови! — взвизгнула Марина, заметив, что на неё тоже попали брызги крови и чего-то ещё, что летело из трупа, когда Сёма колошматил его об стену. — Боже, родители меня убьют!

— Тише, — он снял с себя рюкзак и вытащил небольшое полотенце и двухлитровую бутылку с водой, — держи. Умойся, но не трать воды слишком много, нам надо ещё стену отмыть.

— Стену? — Марина непонимающе посмотрела на Сёму, и он, заметив её выражение, сам отвернул крышку и намочил край полотенца.

— Вряд ли тебя кто-то запомнил. Таких, как мы, никто не запоминает, мы невидимки, — присев перед ней на корточки, он принялся вытирать с её лица чужую кровь и размазанную косметику. — Тебе лучше ненакрашенной. Красивее. Волосы надо будет помыть. Но на них незаметно, так что дома уже помоешь. Давай руки.

Вытерев ладони и каждый её пальчик, Сёма сжал её руки в своих, согревая.

— Замерзла?

Марина, давясь слезами, кивнула. Её била дрожь. Сёма помог ей подняться и обнял, прижав её замерзшие руки к себе.

— Смотри, — сказал он через некоторое время, — первый снег в этом году. Красиво.

Но Марина зарыдала ещё сильнее. Она спрятала лицо на груди Сёмы, и ревела, стараясь ни о чём не думать. Его теплые объятия были такими уютными и ободряющими. После всего пережитого, после напряжения последних дней и ужаса сегодняшнего вечера, они показались ей вдруг раем. Они давали ей опору и поддержку, когда весь мир её отверг, когда она, казалось, была обречена только на одиночество, страх и страдания. Но эти объятия, как и первый снег, большими хлопьями застилающий землю, были только очередной злой насмешкой над её мечтами. Марина заставила себя отстраниться и посмотреть на мёртвое тело, чтобы прийти в себя. Она почти не чувствовала недавнего опьянения, только слабость и апатию. Болела голова, и очень хотелось спать — уснуть и не просыпаться больше никогда.

— Мы сейчас всё уберём, не переживай, — Сёма тоже смотрел на труп. — Сейчас холодно, его можно оттащить пока в подвал, потом я решу, что с ним делать. В нашем доме его действительно лучше не оставлять. Ты мне поможешь?

— Его надо одеть, — сказала Марина, отводя взгляд.

Сёма ухмыльнулся и кивнул. Опустившись перед трупом на колени, он подтянул джинсы на трупе и застегнул ширинку на пуговицу.

— Я бы у него кое-что отрезал, но тебе это, наверное, не понравится.

— Отрезал?

Марина посмотрела на ухмыляющегося Сёму, и ей снова стало противно. Как она могла с ним обниматься и думать, что всё будет хорошо?

— Нет, только не это. Надо его куда-нибудь убрать и забыть о нём.

— Забыть? Этот ублюдок лапал тебя, — Сёма перевернул голову трупа, и Марина, увидев, что осталось на месте его лица, быстро отвернулась. — У него кольцо в ухе. Ты видела?

— Нет.

— Крови больше не будет. Он же мертв, — Сёма вытащил из своего рюкзака большие кухонные ножницы.

Догадываясь, но не желая видеть, что он собирается ими делать, Марина отвернулась к стене.

— Ту девушку, что нашли недавно, тоже ты убил?

— А её нашли? Долго же они копались.

— Зачем, Сёма? Зачем ты это делаешь?

— Зачем? — Сёма помолчал, а потом ответил: — Наверное, мне просто это нравится.

— Тебе или БОБУ?

— Нам обоим.

По его голосу Марина поняла, что он вполне доволен своим ответом. Убрав ножницы обратно в рюкзак, а серёжку во внутренний карман, Сёма взялся на ноги трупа.

— Можешь стену отмыть, пока не замерзло?

Подумав, Марина кивнула и взяла полотенце. Оно было уже чуть-чуть заледеневшим, и руки зябли. Вылив на него воды, она принялась тереть стену, стараясь не дышать и не видеть то, что трёт. Сёма тащил труп в подвал. С тем же мягким шлепком, который, наверное, запомнится ей теперь на всю её жизнь, голова трупа опускалась на каждую новую ступеньку.

— След останется, — проговорила она хрипло, — от головы.

— Да, ты права.

Остановившись, Сёма снял с трупа куртку и замотал вокруг его головы.

— А если дверь в подвал закрыта?

— Блин.

Сёма спустился дальше по ступеням и подергал дверь.

— Закрыта.