Ex nihilo (СИ)

Наконец, дверь в Маринину квартиру приоткрылась, но из-за неё выскользнул белый терьер Бэнкс. Весело виляя хвостом, он понюхал рассыпавшиеся по ступеням волосы Алёны, и принялся лизать кровь с её лица.

Сёма отогнал его, чтобы Марина этого не увидела, и в тот же момент она снова вышла.

— Марина, я не хотел, это вышло случайно, — быстро заговорил Сёма, поднимаясь на одну ступеньку выше, но не решаясь подойти к ней. — Я хотел тебе помочь. Хотел, чтобы ты… Чтобы это сделала ты, но она испугалась. Она бы закричала, если бы я её не заставил замолчать.

— Уходи, — сказала она. Её голос показался Сёме лающим и неестественным. Слова будто застревали в её сухом горле.

— Помоги мне, — Сёма смотрел на неё почти жалобно, — нужно… Нужно её куда-то деть, а не то…

Он недоговорил.

— Пожалуйста. Просто уйди, — повторила она и жалко улыбнулась, стараясь не смотреть вниз, а только в лицо Сёмы. Он понял, что она имеет в виду, и облегченно вздохнул. Это не было концом их отношений. Марина хотела его спасти.

Марина подошла к двери с номером два, занесла руку над кнопкой звонка и замерла, собираясь с силами. Бэнкс, виляя хвостом, подбежал к ней. Его белая смешная бородка испачкалась в крови.

— Уходи, Сём.

— В лесу. Я буду ждать тебя там. На скале.

Марина нажала на звонок, а Сёма повернулся и быстро вышел из подъезда.

========== XI ==========

Марина нажала на звонок, и радостный «динь-дон» разнесся по подъезду. Бэнкс, не понимая причину задержки, нетерпеливо гарцевал у ног Марины, отбегал к ступенькам и выжидательно смотрел на хозяйку, надеясь, что она одумается и пойдет с ним гулять. Но Марина не шевелилась: она даже не опустила руку, которую подняла, чтобы нажать на звонок. Бэнкс, потеряв к ней интерес, принялся обнюхивать голову Алёны, которая все так же глазела в стену.

Едва в замке провернулся ключ, Марину обдало волной страха — она прокатилась по всему её телу и замерла в коленях, не позволяя сдвинуться с места. Опустив руку, Марина прижала её к себе, будто сломанную. Она жалела, что нажала на звонок и не знала, что будет говорить. Ей хотелось сбежать, но бежать было некуда. За её спиной лежал труп.

Дверь открыла тётя Тамара, мама Алёны, и прежде, чем Марина нашла в себе силы открыть рот, спросила:

— Что такое, Марина? Что с тобой?

И через несколько секунд, которые Марина боролась с собственными голосовыми связками:

— Что-то случилось? С мамой?

Тётя Тамара сделала движение вперед, желая выйти в подъезд, и Марина вдруг схватилась за край двери и попыталась её закрыть. Через несколько секунд этой нелепой борьбы, тётя Тамара, наконец, взорвалась:

— Ты что делаешь? Ты в своем уме? Прекрати сейчас же. Что случилось? Говори уже.

— Простите, — Марина, словно придя в себя, отпустила дверь, но всё равно стояла так, будто пыталась заполнить собой всё пространство или всего лишь загородить нечто за своей спиной.

— Да что там? — на лице тёти Тамары появилось любопытство.

— Там Алёна.

Марина впервые видела, чтобы кто-то бледнел так стремительно. Рябое лицо тёти Тамары стало белым, как полотно, а рыжие пигментные пятна стали отливать синевой.

— Алёна? — оттолкнув стоявшую на пути Марину, тётя Тамара вышла в подъезд. Увидев труп, она покачнулась и издала протяжный вой. Бэнкс, поджав хвост, спрятался под лестницу.

Обхватив себя руками, Марина застыла перед открытой дверью в чужую квартиру и смотрела, как тётя Тамара согнулась пополам, будто её тошнило. Затем она рухнула на колени, подняла голову Алёны и принялась её баюкать, как младенца, завывая в такт движениям. Изо рта Алёны вывалился язык, но тетя Тамара, кажется, этого не замечала. Марину кто-то грубо оттолкнул. Не отрывая взгляда от тети Тамары, она отошла в сторону, давая проход другим, кто бежал на помощь. Она поднялась на несколько ступеней вверх от лестничной площадки и села, глядя, как внизу собирается толпа. Первым на крик выбежал отчим Алёны, потом выглянули соседи из первой квартиры, потом выбежала мама Марины, появились какие-то незнакомцы с улицы… Все глазели, дядя Лёша, отчим Алёны, пытался успокоить тётю Тамару, оторвать её от трупа, кто-то говорил о звонке в милицию, и все были похожи друг друга, как близнецы — на всех лицах читался одинаковый ужас.

Марина заметила, что, выбежав из квартиры, мама увидела сначала её, сидевшую вдали от всех, и бросилась было к ней, но заметив на полпути тётю Тамару почти что у себя под ногами, застыла, будто с разбегу наткнулась на невидимую стену. Она закрыла рот рукой и запричитала:

— О, Господи! Господи… — её возглас было трудно различить в шуме других голосов. — Марина! — вспомнив о ней снова, мама взбежала к ней по ступенькам и опустилась рядом. Она смотрела на Марину, словно не понимая, что только что видела внизу.

— Что же это? — мама прижала её к себе, и Марина обняла её. В нос шибанул сильный запах алкоголя, мамин голос предательски срывался на визг. — С тобой все хорошо? Всё хорошо?

— Всё хорошо, — ответила Марина. Мама вдруг показалась ей такой маленькой и беззащитной, такой хрупкой, дрожащей в её руках. Ей стало её жалко. — Прости, мам, прости меня.