Ex ungue leonem

Из разновидностей ПОДАЧИ к ПРЕДВ близко ПРЕП. Промежуточное положение между ними занижает случаи, когда неясно, имеем ли мы дело с ‘нехваткой неизвестно чего’ (т. е. подчеркнутым нулем, неХ-ом и, значит, ПРЕП) или с ‘нехваткой именно Х-а’ (т. е. ПРЕДВ). Поскольку нехватка основана на признаке ‘валентность’ (4), то различение ПРЕП и ПРЕДВ в подобных случаях зависит от соотношения, так сказать, «словарных свойств» ПреХ-а, обладающего валентностью, и Х-а, в дальнейшем заполняющего ее. Та или иная роль ПреХ-а определяется тем, насколько конкретны словарные требования, предъявляемое к заполнению его пустого места.

6.1.1. Так, ‘сундук’ может быть контейнером для чего угодно (книг, денег, платья, продуктов, документов…), тогда как ‘футляр для очков’ или ‘кошелек’, напротив, однозначно предсказывают свое содержимое. Поэтому последовательность: ‘сундук → деньги (в сундуке)’ следует рассматривать как чистое ПРЕП, а последовательность ‘кошелек → деньги’ – как ПРЕДВ.

6.1.2. Еще пример. В словарной информации о таком элементе действительности, как ‘остолбенение’, будет указано, что оно имеет пустое место (= валентность) для указания его причины и что требования к этой причине – достаточно общие: это может быть любое ‘очень сильное и неожиданное впечатление’. Другой элемент – ‘ужас’ – предъявляет к заполнителю своей валентности более конкретные требования: это должно быть ‘нечто очень опасное’. Соответственно, последовательность изображений: ‘остолбеневший человек → дуло пистолета, наведенное на него’ представляет собой ПРЕП (ПОДАЧА от подчеркнутого «нуля»), тогда как последовательность ‘человек с гримасой ужаса на лице → дуло пистолета, наведенное на него’ есть ПРЕДВ.

6.1.3. Уточнение. Сказанное только что об определенности требований к заполнителю валентности и соответственно о различии между ПРЕДВ и простым ПРЕП нуждается в уточнении. Определенность требования – понятие относительное. Что ‘остолбенение’ не является ПРЕДВ ‘ужаса’ (т. е. что оно предсказывает его в нулевой степени), не абсолютно верно. Можно сказать, что оно предсказывает его в той мере, в какой ‘ужасное’ есть частный случай ‘очень сильного и неожиданного впечатления’. Говоря тем не менее, что ‘остолбенение’ в качестве ПреХ-а к ‘дулу револьвера’ есть не более чем «нуль», мы исходим из того, что вес, приходящийся на долю ‘остолбенения’ в составе Х-а в целом (‘револьвера’), пренебрежимо мал. Иначе и относительно последовательности ‘пустая комната → входящие в нее персонажи’ (типичное ПРЕП в начале спектакля) можно было бы утверждать, что ‘комната’ вызывает ожидание не неизвестно чего, а именно людей. Однако вес семантического элемента ‘человек, человеческое’ в теме конкретной пьесы настолько мал, что вряд ли стоит говорить, что именно он является объектом ПРЕП. Смысл этого утверждения станет яснее, если сопоставить последний пример с двумя его возможными трансформациями.

(а) Пусть обстановка комнаты такова, что она однозначно указывает, кто является ее обитателем, то есть допускает заполнение своего ‘пустого места’ линь одним конкретным лицом (ср. выше пример из фильма «Леди Гамильтон» – п. 4.3.1). В этом случае комната не может считаться пустым местом, ПРЕПОДНОСЯЩИМ человека вообще, а служит ПРЕДВЕСТИЕМ определенного персонажа. С точки зрения вопроса об относительном весе ПреХ-а в Х-е это значит, что вес признака ‘человек’ в любом конкретном персонаже, как правило, пренебрежимо мал, а вес семантического признака ‘данное лицо’ велик.

(б) Пусть имеется последовательность изображений: ‘голодный и обессилевший человек пробирается через ненаселенную местность → человек пробуждается в пустой комнате’. Здесь, даже если комната предсказывает не больше чем ‘человека, человеческое вообще’, тем не менее имеет место не ПРЕП (от нуля), а ПРЕДВ, поскольку ПОДАВАЕМЫМ элементом является именно ‘человеческое жилье вообще’ (а не жилье конкретного лица) и, значит, вес семантического признака ‘человек’ в теме весьма велик.