Читаем Ex ungue leonem полностью

Под знаком «отказа» (т. е. в данном случае ОТК-ДВ. – А. Ж., Ю. Щ.) была поставлена одна из самых сильных сцен «Дамы с камелиями» – сцена смерти. Принцип «отказа» в этой сцене был применен Мейерхольдом в самых различных направлениях – и в тексте, и в настроении, и в мизансцене. Последние слова Маргерит были соответственно отредактированы Мейерхольдом:

«Я не страдаю! Словно возвращается жизнь… Никогда мне не было так легко… Значит, я буду жить?.. Ты видишь, я улыбаюсь, я сильная… Жизнь идет! Это она потрясает меня!»

При произнесении этих последних слов Маргерит неожиданно вставала со своего кресла, выпрямлялась и, двумя руками обхватив штору, открывала окно. В полутемную комнату, заливая всю сцену, врывался яркий солнечный слет. Маргерит, так и не выпуская из рук занавеса, падала в кресло, полуспиной к зрителям. Общее оцепенение. После паузы только одна левая рука соскальзывала с подлокотника. Эго знак смерти. Каждый из присутствовавших делал небольшое движение назад и только после этого все приближались к ней, а Арман с возгласом: «Маргерит! Маргерит!» опускался перед ней на колени. Так кончался спектакль.

(Варпаховский 1967: 475)

Обратим внимание прежде всего на основное ОТК-ДВ этой сцены.

Перед наступлением ‘смерти’ (X) Маргерит ощущает прилив сил и делает движение в сторону ‘жизни’ (АнтиХ).

Переход к этому АнтиХ-у КОНКРЕТИЗИРОВАН: (1) в словах Маргерит о возвращающейся жизни; (2) во вставании; (3) в энергичном (двумя руками) открывании шторы; (4) в трепете («[жизнь] потрясает меня…»); (5) во вторжении света в полутемную комнату.

Последующий переход к Х-у (т. е. к ‘смерти’) КОНКРЕТИЗИРОВАН (1) молчанием; (2) падением Маргерит в кресло; (3) ее бессильным цеплянием за штору; (4) соскальзыванием руки; (5) реакцией окружающих.

Посмотрим теперь, как организованы соотношения между проявлениями ‘жизни’ (АнтиХ-а) и ‘смерти’ (Х-а).

Контрастное отношение между ними дано с ВАРЬИРОВАНИЕМ по следующим признакам: (а) ‘речевое поведение’ (монолог / молчание); (б) ‘направление движения тела’ (подъем / падение); (в) ‘действия рук со шторой’ (энергичное отдергивание / пассивное цепляние). Элемент ‘соскальзывание руки’ может рассматриваться как ПОВТОРЕНИЕ (возможно, даже с УВЕЛИЧЕНИЕМ – применением крупного плана!127) элемента ‘падение тела’, СОГЛАСОВАННОЕ с элементом ‘пассивность (рук)’.

3.1.5. В анализе эпизода с Маргерит мы сознательно сосредоточились лишь на центральном ОТК-ДВ. В действительности «чистое» ОТК-ДВ (рассмотренное нами) дополнено в нем до ВНЕЗАПНОГО ПОВОРОТА (см. ниже, п. 4) благодаря наличию существенной «фактической» связи между АнтиХ-ом и Х-ом.

Перейти на страницу:

Все книги серии Научная библиотека

Классик без ретуши
Классик без ретуши

В книге впервые в таком объеме собраны критические отзывы о творчестве В.В. Набокова (1899–1977), объективно представляющие особенности эстетической рецепции творчества писателя на всем протяжении его жизненного пути: сначала в литературных кругах русского зарубежья, затем — в западном литературном мире.Именно этими отзывами (как положительными, так и ядовито-негативными) сопровождали первые публикации произведений Набокова его современники, критики и писатели. Среди них — такие яркие литературные фигуры, как Г. Адамович, Ю. Айхенвальд, П. Бицилли, В. Вейдле, М. Осоргин, Г. Струве, В. Ходасевич, П. Акройд, Дж. Апдайк, Э. Бёрджесс, С. Лем, Дж.К. Оутс, А. Роб-Грийе, Ж.-П. Сартр, Э. Уилсон и др.Уникальность собранного фактического материала (зачастую малодоступного даже для специалистов) превращает сборник статей и рецензий (а также эссе, пародий, фрагментов писем) в необходимейшее пособие для более глубокого постижения набоковского феномена, в своеобразную хрестоматию, представляющую историю мировой критики на протяжении полувека, показывающую литературные нравы, эстетические пристрастия и вкусы целой эпохи.

Владимир Владимирович Набоков , Николай Георгиевич Мельников , Олег Анатольевич Коростелёв

Критика
Феноменология текста: Игра и репрессия
Феноменология текста: Игра и репрессия

В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века. И здесь особое внимание уделяется проблемам борьбы с литературной формой как с видом репрессии, критической стратегии текста, воссоздания в тексте движения бестелесной энергии и взаимоотношения человека с окружающими его вещами.

Андрей Алексеевич Аствацатуров

Культурология / Образование и наука

Похожие книги