Читаем Ex ungue leonem полностью

Функцией этого ТР является ПОДАЧА Возвращенного Покоя, точнее его ПРЕДВ, поскольку Успокоение есть начальная фаза будущего Покоя. Одновременно оно играет роль переходного звена между Спасительной Акцией и Возвращенным Покоем, из чего следует необходимость его СОГЛ с обоими этими блоками. Наконец, в развитие кольцевой симметрии между Возвращенным Покоем и Мирной Жизнью (о ней см. примеч. 18) данное ТР строится, во-первых, как КОНТР (зеркального типа) к Втягиванию в Опасность (= переходному звену от Мирной Жизни к Катастрофе), во-вторых, как ПОВТ начального Умиротворения.

Главную роль в Успокоении играет (50):

(50) (а) переход к совместному пребыванию всех героев в безопасном месте;

(б) возвращение к будничным способам поведения, которые вновь предстают как законные и уместные.

Две части формулы (50) – это две основные линии, по которым Успокоение служит начальной фазой Возвращенного Покоя.

По линии (50а) Успокоение обычно реализуется как процесс воссоединения с близкими в безопасном месте. Контраст между совместной безопасностью (при Возвращенном Покое) и дистанцированностью, пребыванием в опасном месте (в момент Катастрофы) и определяет характер контраста между Успокоением и Втягиванием в Опасность. Если последняя представляла собой дистанцирование жертвы от ее союзников и попадание в зону опасности, то Успокоение, напротив, есть возвращение к союзникам и в безопаснуюзону.

Воссоединение может выражаться (в зависимости от характера Катастрофы, распределения ролей между актантами, способа деления на зоны и т. д.) в виде доставки героя в безопасное место (К, А, П), самостоятельного возвращения (ДГ, КМР, ЧСБ), удаления носителя опасности (К, ДT, ДГ), ликвидации носителя опасности (А), присоединения к герою, находившемуся в опасной зоне, остальных персонажей (К, ДТ).

По линии (50б) ‘уместность будничных способов поведения’ Успокоение выражается в том, что при воссоединении применяются те или иные паллиативные, внешне разумные, условные, рутинные методы действия. Сама применимость подобных методов (которые не годились в условиях Катастрофы, требовавших радикального поведения) знаменует переход к стадии ВозвращенногоПокоя, когда «обычная жизнь берет свое».

Таковы, например, действия матросов в финале П, соответствующие предусмотренной уставом ситуации «человек за бортом».

Будничность, рутинность методов, применяемых при воссоединении, подчеркивается их сходством (СОГЛ) с действиями, которые были характерны для Мирной Жизни, но неадекватны в условиях Катастрофы.

Изящный пример СОГЛ рутинного поведения при доставке героя в безопасное место с таким же поведением на этапе Неадекватной Деятельности

в А, где для доставки используется та самая лодка, которая заведомо не могла поспеть в критический момент (ср. П, где аналогичное ‘рутинное поведение’ есть, а СОГЛ отсутствует).

Сходный пример —

в К, где на этот раз не доставка жертвы, а удаление носителя опасности на этапе Успокоения успешно производится примерно теми же методами («охотник подскакал и отогнал собак»), которые показали свою неэффективность на этапе Неадекватной Деятельности («Назад! Назад!..», «скачет охотник, а впереди его две собаки…»).

Примеры
Перейти на страницу:

Все книги серии Научная библиотека

Классик без ретуши
Классик без ретуши

В книге впервые в таком объеме собраны критические отзывы о творчестве В.В. Набокова (1899–1977), объективно представляющие особенности эстетической рецепции творчества писателя на всем протяжении его жизненного пути: сначала в литературных кругах русского зарубежья, затем — в западном литературном мире.Именно этими отзывами (как положительными, так и ядовито-негативными) сопровождали первые публикации произведений Набокова его современники, критики и писатели. Среди них — такие яркие литературные фигуры, как Г. Адамович, Ю. Айхенвальд, П. Бицилли, В. Вейдле, М. Осоргин, Г. Струве, В. Ходасевич, П. Акройд, Дж. Апдайк, Э. Бёрджесс, С. Лем, Дж.К. Оутс, А. Роб-Грийе, Ж.-П. Сартр, Э. Уилсон и др.Уникальность собранного фактического материала (зачастую малодоступного даже для специалистов) превращает сборник статей и рецензий (а также эссе, пародий, фрагментов писем) в необходимейшее пособие для более глубокого постижения набоковского феномена, в своеобразную хрестоматию, представляющую историю мировой критики на протяжении полувека, показывающую литературные нравы, эстетические пристрастия и вкусы целой эпохи.

Владимир Владимирович Набоков , Николай Георгиевич Мельников , Олег Анатольевич Коростелёв

Критика
Феноменология текста: Игра и репрессия
Феноменология текста: Игра и репрессия

В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века. И здесь особое внимание уделяется проблемам борьбы с литературной формой как с видом репрессии, критической стратегии текста, воссоздания в тексте движения бестелесной энергии и взаимоотношения человека с окружающими его вещами.

Андрей Алексеевич Аствацатуров

Культурология / Образование и наука

Похожие книги