Читаем Ex ungue leonem полностью

В К Успокоение состоит из двух фаз: во-первых, опасная зона ликвидируется путем воссоединения жертвы с защитником непосредственно «на поле боя» и удаления носителя опасности; во-вторых, осуществляется доставка жертвы в полностью безопасное место и обретение постоянного Покоя: «Вася <…> закрыл его [котенка] от собак. Охотник подскакал и отогнал собак; а Вася принес домой котенка и уж больше не брал его с собой в поле».

В ДГ воссоединение достигается возвращением маленькой девочки к сестре: полное восстановление прежнего положения налицо и по линии ‘простых занятий’: «…собрала грибы и побежала к сестре».

В ЧСБ воссоединение жертвы с защитником и возвращение в безопасную зону – того же типа, что и в предыдущем случае: «Булька <…> стремглав влетел в калитку, в дом и забился под мою постель».

В ДТ Успокоение складывается из удаления носителя опасности, воссоединения героев путем присоединения потенциального защитника к герою в бывшей опасной зоне, покинутой им в ходе Уклонения, и их общения в безопасной обстановке, что КОНКРЕТИЗИРОВАНО как обмен шутками; последний СОВМЕЩЕН с выражением умудренности опытом в смысле оценки подлинных ценностей: «Когда медведь ушел, тот слез с дерева и смеется: “Ну что, – говорит, – медведь тебе на ухо говорил?” – “А он сказал мне, что – плохие люди те, которые в опасности от товарищей убегают”».

В А Успокоение выражается в воссоединении путем доставки пострадавших в безопасное место, причем частичное воссоединение и пребывание в безопасном месте реализованы уже на этом этапе (лодка с матросами – это в миниатюре корабль со всеми участниками событий): «В несколько минут лодка подплыла к мальчикам и привезла их на корабль».

Рассмотрим теперь два особых случая Успокоения – один максимально развернутый, другой, напротив, ослабленный и затушеванный.

В КМР Успокоение и Возвращенный Покой разработаны, как уже говорилось, очень детально. Весь эпизод состоит из четырех этапов, расположенных по принципу НАРАСТАНИЯ элементов совместного пребывания в безопасном месте и погруженности в будничные занятия и радости жизни. Это:

(а) новое обретение простых ценностей (шапка, грибы) и возвращение в безопасное место (домой);

(б) пользование безопасностью и некоторыми из простых ценностей (дом, хлеб), но еще без общения с близкими («дома никого не было»);

(в) дальнейшее Успокоение и усиление элементов безопасности и простых радостей (сон на печи);

(г) максимум простых радостей (жареные грибы) и воссоединение (общение с близкими за трапезой).

Помимо НАР, в выразительной организации эпизода участвуют еще два приема – ОТК и ретардация типа Затемнения.

Перейти на страницу:

Все книги серии Научная библиотека

Классик без ретуши
Классик без ретуши

В книге впервые в таком объеме собраны критические отзывы о творчестве В.В. Набокова (1899–1977), объективно представляющие особенности эстетической рецепции творчества писателя на всем протяжении его жизненного пути: сначала в литературных кругах русского зарубежья, затем — в западном литературном мире.Именно этими отзывами (как положительными, так и ядовито-негативными) сопровождали первые публикации произведений Набокова его современники, критики и писатели. Среди них — такие яркие литературные фигуры, как Г. Адамович, Ю. Айхенвальд, П. Бицилли, В. Вейдле, М. Осоргин, Г. Струве, В. Ходасевич, П. Акройд, Дж. Апдайк, Э. Бёрджесс, С. Лем, Дж.К. Оутс, А. Роб-Грийе, Ж.-П. Сартр, Э. Уилсон и др.Уникальность собранного фактического материала (зачастую малодоступного даже для специалистов) превращает сборник статей и рецензий (а также эссе, пародий, фрагментов писем) в необходимейшее пособие для более глубокого постижения набоковского феномена, в своеобразную хрестоматию, представляющую историю мировой критики на протяжении полувека, показывающую литературные нравы, эстетические пристрастия и вкусы целой эпохи.

Владимир Владимирович Набоков , Николай Георгиевич Мельников , Олег Анатольевич Коростелёв

Критика
Феноменология текста: Игра и репрессия
Феноменология текста: Игра и репрессия

В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века. И здесь особое внимание уделяется проблемам борьбы с литературной формой как с видом репрессии, критической стратегии текста, воссоздания в тексте движения бестелесной энергии и взаимоотношения человека с окружающими его вещами.

Андрей Алексеевич Аствацатуров

Культурология / Образование и наука

Похожие книги