Мы имеем в виду то место в
Но переход на (скрытую) точку зрения артиллериста все же обозначен.
Для этого применены обычные в таких случаях грамматические средства (система лиц и местоимений), правда, в достаточно слабом, скорее негативном виде: в момент перехода на точку зрения артиллериста исчезает местоимение «мы», служившее обозначением рассказчика непосредственно перед этим (как и на всем протяжении рассказа).
Более того, исчезает и соответствующий «мы» семантический элемент, поскольку в словах «послышался ропот» и т. п. трудно предполагать даже эллиптически опущенное «мы»; ведь в таком случае совпали бы слышащие ропот («мы» = зрители) и издающие его.
Поэтика выразительности
I. О приемах выразительности
Эта модель имеет ряд общих черт с семантическим моделированием естественного языка, в частности с моделью «Смысл ↔ Текст»71. Если там формализуется известная истина, что язык есть средство передачи мыслей, то развиваемый здесь подход к художественным текстам опирается на не менее традиционное понимание их сущности – ср. известное определение Льва Толстого:
Искусство есть деятельность человеческая, состоящая в том, что один человек сознательно, известными внешними знаками передает другим испытываемые им ощущения, а другие люди заражаются этими чувствами и переживают их.
Искусство сходно с естественным языком в том, что
1) это своего рода механизм, преобразователь;
2) на его вход поступает некая информация (мысли, чувства и пр.);
3) он переводит ее в форму внешних знаков.
Существенное же отличие состоит в том, что
4) искусство имеет целью не простую передачу информации, а заражение ею: если в языке достаточно, чтобы слушатель получил, понял, узнал сообщаемое, то в искусстве надо, чтобы он проникся сообщением, чтобы оно захватило глубины его существа, как бы стало частью его собственного опыта.