Exemplar

На первый взгляд, описываемый кризис должен был разрешиться посредством радикализации подвига: «Внутреннее устремление, возникшее у него от Бога, требовало от него полного отречения от всего, что могло бы привнести для него то или иное препятствие» (с. 14 наст. изд.). Сомнения Служителя, последовавшие в ответ на этот призыв, толкуются в трех книгах по-разному: как борение помыслов, беседа Служителя с Вечной Премудростью, как происки дьявола. Основным же аргументом contra была не столько ригористичность требований, предъявляемых Премудростью Служителю на путях его монашеского служения, сколько ее самой совершенная и непреодолимая неизвестность. Ответ Премудрости:

Хочешь ли Меня лицезреть в нетварном Моем Божестве, тогда тебе подобает здесь со Мной познакомиться и меня возлюбить в Моем страждущем человечестве, ибо таков самый скорый путь к вечному блаженству (с. 157 наст. изд.) —

определил на долгие годы дальнейшую жизнь Служителя. Она свелась не столько к радикализации аскезы, сколько к пристальному вниманию к земному пути и крестным страданиям Иисуса, сам же аскетический подвиг явился имитацией Христовых страстей. Эта имитация стала той драматургией, которой прежде так не хватало жизни Служителя и вокруг которой он смог в дальнейшем выстраивать свою жизнь.

Пережитый Служителем кризис нашел отчетливое отражение в письмах обоих эпистолярных собраний. Так, в направленном новоначальной монахине послании I «Книжицы писем» (II «Большой книги писем») Г. Сузо воспроизвел тот самый образ лживого, злого и цепкого мира творений, который предстает перед нами в первых главах его основных латино- и немецкоязычных произведений. То, что сам Г. Сузо пережил кризис и разрешил его в одночасье, позволяет ему обличать и наставлять своих духовных детей, увязших в нем, в своей нерешительности, на долгие годы.

3. «Манящие» созерцания

По свидетельству Г. Сузо в письме VIII (к Э. Штагель) «Книжицы писем», привлекая к себе новичков, Бог позволяет им на первых порах вкушать и лицезреть себя; потом же эти созерцания, по крайней мере в таком изобилии, у них отнимаются, чтобы им последовать «к высшему» (см. с. 292 наст. изд.). Под «высшим» понимается ежедневный подвиг: отречение от себя самого при пристальном внимании к божественной воле. Как повествуется в гл. II, III, V и VI автобиографии и в гл. 1 «Часослова», Служитель (Ученик) удостоился нескольких «манящих» созерцаний: двух — Премудрости Божьей и трех — своего ангела-хранителя, учителя Майстера Экхарта, а также друга юности Иоанна Футерера.

Что касается созерцаний Премудрости, то, хотя каждое из них относится к разновидности «явлений» (apparitio), когда харизматика, при том, что сам он остается в бытовом пространстве и воспринимает его, посещают пришельцы горних миров — альтернативой чему служат «видения» (visio), когда харизматик, находясь в экстатическом трансе, покидает пределы дольнего мира (см.: Dinzelbacher 1981: 33, 39; Wörterbuch der Mystik 1989: 147, 514), — несмотря на общую принадлежность, образные ряды первых двух созерцаний построены очень различно. Первый из них организован по принципу положительного богословия, «пути утверждений» (via positiva), в процессе многократного выдвижения противоположных друг другу образов и понятий, претендующих на то, чтобы адекватно описывать Премудрость. Она далеко и близко, высоко и низко, всему соприсутствует, но все-таки скрыта, позволяет с собою общаться, но ее никто не способен постичь. Она — всё: дева и барин, мастерица и любовница (см. с. 20 наст. изд.). Поскольку же — всё, то ничто из всего по отдельности. Образный ряд второго созерцания выстроен на основе отрицательного богословия, «пути отрицаний» (via negativa), в ходе повторяющегося отказа от понятий и образов: «Оно было бесформенно и без-образно» (с. 18 наст. изд.), «не тело и ничто телесное», «ни форма, ни материя, ни доступный описанию образ» (Horologium Sapientiae. I. Cap. 1. — Seuse 1977: 380, 27—381, 1). Такие и подобные им конфигурации соседствуют во втором созерцании с конфигурациями другого порядка, относящимися к серединному богословию, к «пути превосходства» (via eminentiae), совмещающему в себе как отрицательный, так и положительный методы. Отрицанию подвергается усредненное обнаружение того или иного качества в сотворенном мире, утверждению — его абсолютное, очищенное от усредненности проявление в мире нетварном. Полученные в результате суперлативные образования — «сверхсущественный», «сверхъестественный», «простейший», «сверхсветлое истечение лучей» (Horologium Sapientiae. I. Cap. 1. — Seuse 1977: 380, 28 — 381, 4) — прилагаются к Богу и его Премудрости.